В автобусе она сообщила много интересных подробностей, каких в путеводителях не найти. Оба дяди ее матери погибли, но по разные стороны фронта: один в армии вермахта, другой — в Красной армии. Они сражались чуть ли не друг с другом. Не мудрено, что их сестра, бабушка Кайи, пристрастилась к спиртному и слетела с катушек. После войны начались страшные чистки; островитяне либо тысячами бежали на лодках в Швецию, либо, по приказу Сталина, тысячами высылались в Сибирь. Гражданское население сократилось на треть.
Я молча качал головой; перед глазами вставали картины былого ужаса. Все это напоминало рассказы моей матери про бомбежки Лондона во время Битвы за Англию — те же грандиозные масштабы войны, где история выступала в роли бога с мощными волосатыми кулаками.
Дед Кайи бежал с Хааремаа в утлой лодчонке, позже хотел вернуться за родней, но не сумел и, женившись на местной шлюхе, навсегда осел на Готланде. Слово «шлюха» подсказал я.
— Да, шлюха, во всяком случае, в глазах прочих членов семьи, — заметила Кайя.
По ее детским воспоминаниям, остров был наводнен коротко стриженными лопоухими русскими солдатами; они жили в запретной зоне, за высокими сетчатыми заборами, поверх которых шли ряды колючей проволоки; там же, в фальшивых силосных башнях, прятались огромные ракеты, готовые в любую минуту уничтожить планету Земля.
Погромыхивая на рытвинах и ухабах, автобус катил по пустой трассе, пересекавшей северо-западную часть материковой Эстонии; вокруг расстилался совершенно безлюдный пейзаж. Во время рассказа выражение лица Кайи менялось, и мне это страшно нравилось. Она была моложе меня на одиннадцать лет — я почти забыл сей досадный, но на самом деле несущественный факт. Окончив школу, она, по ее словам, некоторое время «била баклуши»; страна только-только обрела независимость, в ней все еще царил хаос. Кайя пошла на бисквитную фабрику, в то время чуть ли не единственное действовавшее предприятие на Хааремаа. Ее мать работала там же мастером. Я сказал, что моя мать тоже работала мастером, только на ее фабрике делали сосиски и мороженое.
— А отец чем занимался, Джек?
— Отец тоже не сидел сложа руки. Он был квалифицированным электриком и работал на крупном заводе компании «И-эм-ай» [26]у нас в Хейсе. Сейчас он на пенсии. А мать у меня слепая, — вопреки обыкновению добавил я. — На фабрике случилась авария. Ни взрыва, ни разлития жидкости — ничего такого не было. Но маме на голову свалилось что-то тяжелое, и она ослепла.
