Ладно, утешал я себя, прижимая к груди никчемный ремень, жизнь — это приключение.
На зеркале болталось удостоверение таксиста с фотографией; с нее довольно молодой человек сверлил меня горящими глазами. Олев, прочел я. Из устройства двусторонней связи неслись обрывки разговоров — казалось, происходит что-то страшное. На снимке, свисавшем с зеркала, Олев был похож на психопата. Возможно, он русский. Когда приходилось объезжать ремонтируемые участки по грунтовым дорогам, он свирепо бурчал себе под нос, будто ремонт злокозненно начался за то короткое время, что он ждал пассажира.
Мы остановились на светофоре, и между передними сиденьями возникла физиономия Олева с тем же пронзительным взглядом, но уже в щетине и с пухлыми щеками. Глаза его были налиты кровью.
— Шлух?
— Простите, не понял.
— Шлух? Шлух?
Произносил он это так, будто его вот-вот вырвет, и одновременно размахивал незажженной сигаретой. До меня не сразу дошло, о чем он толкует.
— А, вот вы о чем! Извините. Спасибо, не курю, — проговорил я наконец.
Олев нахмурился. Ага, он вовсе не предлагает сигарету, он просит огонька. Я смущенно фыркнул над собственной глупостью и похлопал ладонью по нагрудному карману пиджака:
— Хм, прошу прощения! Ньет, — по-русски сказал я. — Зажигалки нет. И спичек тоже. Rien [3].
Физиономия настоящего Олева исчезла, сиденье под мясистым телом заколыхалось, пружины и крепления заскрипели, но глаза на фотографии по-прежнему сверлили меня насквозь, а чуть выше, в зеркале заднего вида, отражалась часть оплывшего лица с глазом, так же злобно зыркавшим на меня. Когда салон затянуло дымом — Олев, не снижая скорости, правил машиной с помощью локтей, — признаюсь, я пришел в полное замешательство.
Не желая выглядеть слюнтяем, я изо всех сил сдерживал кашель. Доехав до пешеходной зоны старого города, «мерседес» влез на тротуар, будто брал очередное препятствие на дороге. Бурно жестикулируя — ни дать ни взять дирижер, — Олев рявкнул что-то через плечо. Я не сразу понял, о чем речь, но потом до меня дошло: без специального разрешения дальше ехать нельзя, а искомая улица — следующая справа. Счетчик показал сумму в кронах, но я понятия не имел, как их пересчитывать в фунты. Я сунул Олеву толстую пачку купюр (равную, как я позже выяснил, примерно десяти фунтам).
Олев вышел из машины, открыл багажник и, крякнув, вытащил мой чемодан.
— Пожалста, — произнес он и сунул мне в руку замызганную карточку: Disko, Baar, Saun — 24 hr.
