— Пойду-ка я лучше работать, — сказала она. — А то Андрес сильно злится на меня из тумака вам.
— Я тоже злился.
Она впервые засмеялась. Под сильным порывом ветра брезент на доме через улицу вздулся, запарусил и с громким хлопком опал; по оттиснутому в углу, наподобие марки на гигантском конверте, логотипу — синей, в золотых звездах эмблеме Европейского союза — пробежала дрожь. Под коростой грязи, оставшейся еще с советских времен, соседний дом казался закутанным в мохнатую шкуру.
Ветер норовил откинуть обложку толстовского романа, и Кайя прикрыла книгу ладонью.
— Вы любите Каренина, бедного мужа?
За предыдущие попытки прочесть роман я не продвинулся дальше первых тридцати-сорока страниц. Я пожал плечами и наугад бросил:
— Изрядная зануда.
— А Вронского? — нахмурившись, спросила она.
— Так вы, стало быть, читали роман? — задал я встречный вопрос, судорожно пытаясь вспомнить, кто же такой этот Вронский. Студент? Не миновать мне однажды публично сесть в лужу, оттого что не прочел лучшего в мире романа. И вообще мало что читал.
Зато у меня абсолютный слух.
— Три раза, — кивнула она, — я его читала, да.
— Три?!
— А вы?
— Всего раз, когда мне было восемнадцать.
Я вдруг сообразил, что не сказал еще ни слова правды. Но стоит только начать врать, дальше все идет как по маслу. Автор путеводителей, поклонник Толстого, холостяк.
— Пора перечитать, поэтому я и захватил его с собой.
— Вронский похож на акулу. Очень белый, очень прямые зубы. Вы поэзию любите тоже?
— Люблю. Правда, читаю мало.
Из нагрудного кармана куртки она вытащила сложенный лист бумаги:
— Забыла это. Оно, видимо, важное. Похоже на проект большой бомбы.
Эта был мой нотный листок с музыкальными набросками. Но я вдруг сразу увидел, сколько в них лишнего, никчемного. И с чувством поблагодарил Кайю.
— Теперь запросто могу подорвать к чертям здание парламента. Раз плюнуть.
В дверь заглянул Андрес:
— Друг? Порядок?
Мы отлично подружились, сказал я; Андрес ответил тихим многозначительным смешком. Кайя обронила что-то по-эстонски, Андрес произнес в ответ несколько слов, махнул ей рукой и исчез.
— Он говорит, не торопиться.
— Славный парень.
— Голова под кайф. Все время. Гашиш.
— Ничего себе!
— Вы здесь по делу или развлекаться?
При слове «развлекаться» я поспешно отвел глаза. Вытерев на удивление сухой лоб, я сказал:
— В поисках вдохновения. Я композитор.
— Композитор?
— Сочиняю современную музыку. Не попсу и не рок. Вот.
— А путеводитель?
— Нет. Наверно, Андрес меня неправильно понял. Это английская ирония.
