Фальконе поднялся по каменным ступеням и вошел в комнату, где его команда, не спеша и весьма профессионально, производила рутинный осмотр. Квартира представляла собой типичное помещение, сдаваемое в аренду на короткий срок: большая студия со старым диваном, крохотный столик, потертые стулья, маленький дешевый цветной телевизор. В углу стоит незастеленная неудобная односпальная кровать. Простыни валяются на полу. На первый взгляд нет никаких предметов, которые можно проверить на ДНК: ни зубных щеток, ни использованных салфеток. В гостиной тоже пусто.
— Мужик вернулся и все тут убрал, — заявил Липман. — Умно поступил в данных обстоятельствах. Он, наверное, побывал здесь и смылся еще до того, как вы разобрались с медиками.
Но разговор с медэкспертами был очень важен, подумал Фальконе. Надо ведь расставлять приоритеты.
— Откуда девочка знала, что он живет здесь? — с удивлением спросил Липман. — Она его когда-нибудь одурачивала?
— Нет. — У них уже имелись сведения о девушке. С ней несколько месяцев и безуспешно работал кто-то из благотворительной организации. У нее психологическая неизлечимая проблема. Род клептомании. Ей хочется воровать даже тогда, когда она знает, что ее могут поймать. — Лейла следит за интересными, с ее точки зрения, людьми. А потом крадет у них что-нибудь. Он вышел из этого дома, и она шла за ним до Пантеона. Ей запомнились зеленая дверь и магазин «Гуччи».
Информация явно заинтересовала Липмана.
— Девочка видела, как он встретился с женщиной?
— Нет. Она на время потеряла его. Когда она вошла в Пантеон, пара уже находилась там. Что интересно само по себе. Возможно, они раньше знали друг друга.
— Забавно, — заявил Липман. — Я хотел бы лично услышать рассказ этой уличной.
— Я могу предоставить вам расшифровку стенограммы беседы, но допрос ребенка противозаконен.
Агент ФБР вздохнул, однако спорить не пожелал.
— Что ж, закон есть закон. Не стану препятствовать, Фальконе. Только не становитесь у меня на пути, когда дело дойдет до серьезных событий. Такого я не потерплю.
— Охотно вам верю, — вздохнул Фальконе. — Чего вы от меня хотите, агент Липман?
— Подходящих действий.
— Действий? — Фальконе покачал головой. Преступник делает очень осторожные и продуманные ходы. Он не попадет им в сети во время случайной операции по прочесыванию улиц. Исчезнет, как только услышит, что кто-то приближается к нему. — По данному делу у нас задействованы пятьдесят офицеров.
Липман взял свитер, найденный одним из детективов в шкафу. Единственная вещь, которую не захватил с собой подозреваемый. Возможно, она ему не принадлежала. Казалось, Липману все равно. Фальконе не забывал, с кем он имеет дело. Американец не полицейский. Он служит Бюро, жесткому бюрократическому аппарату, функционирующему строго по правилам. Под действиями агент понимает кузнечный молот выявлений, проводимых огромным числом сотрудников, и непрестанные расследования, приносящие в итоге результаты. Такой подход к делу вполне уместен. На взгляд Фальконе, в нем есть какой-то смысл. Хотя и не всегда. Надо вести себя более гибко. Рассматривать проблему со всех сторон. Нельзя просто осуществлять ряд процедур, каковые предписываются постановлениями свыше.
