Моника посмотрела на север, куда указывала его рука, откуда дул пронзительный холодный ветер. Потом нырнула под решетку и опустилась на твердый летний стул. Она поняла, на что он намекает. Она ведь не дура.
— Крест. Распятие.
— А мы?
— Там, где встречаются две перекладины? Ну и что, Питер? Не бойтесь меня. Это всего лишь совпадение. Просто… — Она окинула взглядом город, сверкающий под холодной яркой луной, и поежилась. — Так обстоят дела.
Питер прошел под навес, взял со стола ее стакан виски, сделал глоток.
— А что, если тут нет никакой случайности? Может быть, все в мире имеет свою форму.
Он шутит, подумала Моника. Просто играет в какую-то игру.
— В таком городе повсюду можно встретить нечто подобное, — протестовала она. — Я могу сказать: смотрите, вот Колизей. Или Капитолий. Да любое здание. Оно составляет круг. Или квадрат. Восьмиугольник. Ради Бога, мы находимся в Риме. Тут везде присутствует форма.
— Совершенно верно, — согласился Питер.
— Теперь вы говорите как настоящий священник, — вымолвила Моника тихим голосом, не совсем отчетливо произнося слова. — На время я забыла, кто вы такой на самом деле. — Она совсем растерялась. Чувствовать ли себя полной идиоткой из-за того, что впустила к себе в дом и в свой внутренний мир совершенно незнакомого человека? Или пусть все идет своим ходом: что будет, то будет. Он священник. Бояться нечего.
— Вам, должно быть, приходится нелегко, — сказала она. — Вы живете вдалеке от людей.
— Ничего трудного в этом нет. В таком положении больше задумываешься о сути вещей.
— А вам не хочется, чтобы рядом была хорошая заботливая женщина?
Умные глаза затуманились.
— Нельзя скучать по тому, чего у вас никогда не было.
— Я не верю, Питер. Вы не похожи на неудачника.
Питер О’Мэлли — несчастный человек. Он постоянно что-то ищет. Почему?
— Почему вы стали священником? Что заставило такого человека, как вы, избрать подобное поприще?
— Такого человека, как я… — Он усмехнулся, нарушив ту хрупкую атмосферу очарования, которая уже обволакивала их. Моника почувствовала облегчение, ей стало весело и легко. — Да я просто дурак, ищущий магию там, где ее нет. И потом… — Он махнул рукой в сторону великолепного ночного города, спящего под бриллиантовым небом. — Она вдруг открывается вам, и вы понимаете, что волшебство постоянно находилось рядом.
Проблема заключалась в том, что Моника не видела в Питере О’Мэлли священника. Перед ней сидел вполне светский человек, который жил полной, насыщенной жизнью, прежде чем спрятаться в темную безликую раковину своего призвания.
