— И ты быстро сразил мужлана за его наглость.
Мирейн снова рассмеялся.
— Я пытался соблюдать осторожность, потому что меня учили боевым приемам мастера, а он был всего лишь пахарем. Он хорошенько размахнулся и сбил меня с ног.
Король был возмущен, но Мирейн только усмехался. Наконец и король криво улыбнулся.
— И что на это сказала дама?
— Она завизжала и кинулась мне на помощь, что было довольно приятно. Однако в конце концов она решила, что лучше получить быка, девять коров и деревянную дверь, чем милого, тело которого посвящено богу. Я совершил над ними брачный обряд в тот день, когда уходил. К тому времени пришла их собственная новая жрица, но они оба заявили: только я, и никто другой, должен их поженить. Я предсказал им дюжину детишек и благополучную жизнь, так что они были вполне довольны.
— А ты? — спросила Имин, оставляя арфу, чтобы погреться у огня.
Мирейн повернулся к ней с полуулыбкой.
— Я снова был свободен. Теперь я понимаю, почему закон обязывает юных посвященных пускаться в странствие, хотя мое в силу обстоятельств было сокращено. Но я за год прошел все семь.
— Ты еще можешь получить полное странствие, — сказал король.
Мирейн сжал костлявую руку старика в своей сильной молодой руке.
— Нет, мой господин. Моя мать сделала это за нас обоих, когда вы ждали хоть единой весточки от нее. Вам более не придется ждать.
Король свободной рукой погладил густые вьющиеся волосы Мирейна, позволив себе эту скупую ласку.
— Я ждал бы тебя даже сто лет.
— Двадцати одного вполне достаточно. — Мирейн поднял голову: — Дедушка, я не слишком вас беспокою? Мне лучше было не приходить?
Имин резко втянула воздух, но король улыбнулся.
— Ты знаешь, что нет.
— Да, — признался Мирейн, — я действительно это знаю. И не хотел бы находиться в каком-то другом месте.
— Даже бродить свободным по дорогам мира?
— Даже так.
Уйдя от короля, Мирейн не сразу отправился спать, а еще некоторое время оставался у окна. Для него стала привычной эта минута тишины с ночными запахами сада, наполняющими свежестью его спальню. Когда он впервые здесь появился, была ранняя весна и перевалы только-только открылись после зимних снегов. Теперь весна завладела миром. Ясная Луна была темной, но Великая Луна поднималась, наливаясь до своей полноты. Стены замка перед ним светились голубовато-белым сиянием.
— Отец, — сказал Мирейн, — когда ты зачал меня, тебе не приходила мысль, что я могу оказаться неспособным справиться с твоим заданием?
