— Шестая, ну как там? — интересуется Элла, перегибаясь ко мне через Марину. Я снова поворачиваюсь к окну. Команда под самолетом начинает убирать свое оборудование, закончив последние проверки.
— Пока все тихо. Мое место находится прямо над крылом, что весьма радует. Не раз мне приходилось использовать свои Наследия для помощи пилотам в трудных ситуациях. Однажды, пролетая над югом Мексики, я использовала телекинез, чтобы сместить самолет на дюжину градусов вправо, всего за несколько секунд до того, как тот непременно бы врезался в склон горы. А в прошлом году я спасла 124 пассажира, проведя самолет через ужасную грозу над Канзасом — я окружила самолет непроницаемым облаком прохладного воздуха, и мы пронеслись через бурю, как пуля сквозь воздушный шар. Когда наземная команда техников перемещается к следующему самолету, я следую за взглядом Эллы — к передней части прохода. Мы обе с нетерпением ожидаем появления Крейтона на борту. Это будет означать, что все в порядке, по крайней мере, на данный момент. Все сиденья уже заняты, и лишь за Эллой до сих пор пустует одно. Ну где же он? Снова бросаю взгляд на крыло, ощупывая взглядом местность на предмет чего-нибудь необычного. Все чисто. Нагнувшись, засовываю свой рюкзак под сиденье. Он практически пустой, так что влезает туда без проблем. Крейтон купил его мне в аэропорту. По его словам мы с девчонками должны казаться обычными подростками, как школьницы на экскурсии. Вот почему на коленях у Эллы лежит учебник биологии.
— Шестая? — зовет Марина. Мне слышно, как она нервно щелкает ремнем безопасности, застегивая и расстегивая его туда-обратно.
— Да? — говорю я. — Ты ведь уже летала? Марина старше меня всего на год, но с ее задумчивыми серьезными глазами и новой изящной стрижкой до плеч, она легко может сойти за совершеннолетнюю. Сейчас, однако, она грызет ногти и тянет колени к груди, как испуганный ребенок.
— Летала, — отвечаю я. — И это не так уж страшно. На самом деле, как только ты расслабишься, это даже в кайф.
Из-за разговоров о полетах мои мысли обращаются к моему собственному Чепану, Катарине. Нет, с ней я ни разу не летала, но когда мне было девять, на одной из улиц Кливленда мы столкнулись с могадорцами, после чего долго приходили в себя и мучительно счищали толстый слой пепла. Как следствие Катарина перевезла нас в Южную Калифорнию. Наше ветхое двухэтажное бунгало находилось недалеко от пляжа, но чуть ли не у забора Лос-анджелесского международного аэропорта. Каждый час над головой ревели сотни самолетов, постоянно прерывая Катаринины уроки и то немногое свободное время, которое я проводила с моей единственной подружкой — тощей соседской девчонкой по имени Эшли. Я жила под этими самолетами в течение семи месяцев. Утром они были моими будильниками, ревя с восходом солнца прямо над моей кроватью. А ночью они казались зловещими призраками, напоминающими, что надо бодрствовать, быть готовой подорваться с кровати и прыгнуть в машину в считанные секунды. А так как Катарина не позволяла мне отходить далеко от дома, то и во второй половине дня самолеты оставались моим звуковым сопровождением.
