Кеша притащил ее домой среди ночи, заперся с ней в своей комнате, понятно зачем. И сейчас она стояла передо мной неглиже, глядя на меня большими глазами, голубыми и бездонными, как безоблачное небо в солнечный майский день. Какая-то невидимая планета скрывалась за этим небом, такая большая и тяжелая, что втягивала меня в свою орбиту.
Да, что-то у них с Кешей было, но девушка на внешность казалась мне ангелом, и отнюдь не падшим. Светлые вьющиеся волосы, овальное лицо с нежными волнующими очертаниями, изящный носик, губы пухлые, четко очерченные, но при этом лишенные даже намека на порочность.
– Кому слава? – шутливо, но как бы нехотя улыбнулась она.
Голосок у нее мягкий, бархатистый, он звучал как струны с ангельской арфы, но ему не хватало звонкости, бодрости, зато угадывались меланхоличные нотки. Какая-то она нежизнерадостная, инертная, эта спящая красавица…
– Тебе слава. Если хочешь…
– Кого хочу?
Я уже не мог понять, шутит она или нет. Если нет, то я не должен был обидеть ее режущей слух фразой.
– Меня зовут Слава. Но я совсем не прочь спеть тебе славу, если угостишь меня сырниками.
– Угощу. Почему не угостить? – мило улыбнулась она.
– А Кеша где?
– Спит.
– А ты где с ним вчера познакомилась?
– В библиотеке.
– В библиотеке?!
С одной стороны, я был удивлен, потому что ни в чем подобном Кеша прежде замечен не был, но с другой – ради такой девушки я бы отправился хоть в филармонию на концерт второсортной симфонической музыки. Первосортные симфонии – это еще терпимо, а второй сорт – это кошмар даже для меломана… Но ради этой красавицы я готов был на любую муку…
– В «Библиотеке» мы с ним познакомились, клуб так называется.
– Ну да, ну да…
– Меня Анжела зовут. Если тебе это интересно.
– Э-э… Ну, я знаю, что Анжела, – нашелся я.
– Кеша сказал?
– Да нет, просто ангел мне приснился. Просыпаюсь, иду на кухню, точно ангел… Анжела – это же от слова «ангел»?
– Возможно… Ангелы ведь всякие бывают, – с затаенной грустью улыбнулась девушка.
– Откуда ты узнала, что я творожники люблю? – спросил я, накладывая себе в тарелку сырные оладьи.
– Не знала я. Что было в холодильнике, из того и слепила.
– Да там у нас много чего… В основном пиво.
– На девяносто девять процентов, – меланхолично улыбнулась она.
– Будешь? – спросил я, протянув ей банку баварского пива. И тут же мысленно отругал себя. Ну, ясно же, что Анжела не пьет пиво.
– Буду, – неожиданно согласилась она, неторопливо откупорила банку, приложилась к ней с таким видом, как будто собиралась сделать маленький глоток, но не оторвалась, пока не выпила все. Затем смяла банку и выбросила ее в мусорный пакет.
