— Вот и я эдак же подумал, — кивнул Аверьян. — Однако ты почему-то тайно удумал.
— Ты што, меня видел? — побагровел Игнат.
— Нет, не я. Но видели, — честно признался Аверьян.
— Обозналися, значит, — ухмыльнулся негодяй. — Эдаких, как я, в городе много ходит!
Он схватил Аверьяна за руку, оглянулся, отвел его подальше и сказал, понизив голос до едва слышимого:
— Знаешь што, зятек мой любезный, я ведь сюды по делам службы заглянул. Усек?
— Што усек? — не понял Аверьян.
Игнат, надуваясь от важности, продолжил непрерывную цепочку замечаний и поучений.
Как только он замолчал, чтобы перевести дух, Аверьян, выждав момент, спросил:
— А какие могут быть у тебя дела в молельном доме? Грехи пришел замаливать или ешо по каким сурьезным вопросам?
— Да так, поглазеть на сборище вашенское заглянул, — уклонился от прямого ответа Игнат. — Определить вот хочу, пора вас гнать взашей али погодить малость?
— А я вот подумал, ты за пистолетом своим заявился?
— И за ним тожа. Не сумлеваюся, што ты мне его щас отдашь.
— А ежели нет? Што тогда?
— Тогда в другом месте разговаривать будем. Только после разговора тово смертной казни через расстрел тебе не избежать! — Игнашка говорил, подчеркивая каждое слово, как будто предъявлял ультиматум враждебной стороне.
— Энто ты моех мальцов сюды приваживаешь? — спросил Аверьян, хмуря брови. — И Стешу под Ивашку тожа ты подсовываешь, шкура продажная?
— Я? — Игнат нервно рассмеялся, видимо, вопрос попал в самую точку.
— Ты, хто ж ешо, — пронзил его грозным взглядом Аверьян. — Уж кому-кому, а мне доподлинно известно, што добродетели тебе неприемлемы. Ты к скопцам мою семью сбагрить хотишь, штоб зараз моею избою и пожитками завладеть.
— Вот уморил, кастрат несчастный! — хохотнул Игнат. — Да твоя изба давно уже моя, понял! Вот токо и в мыслях не держал, што ты живым возвернешься.
Калачев даже в темноте ночи почувствовал пристальный взгляд шурина. Он знал и помнил этот взгляд. Возможно, у Игната есть свои причины, чтобы быть здесь…
— Какова хрена ты возвернулся? — спросил Игнат, сплюнув под ноги.
Он был в ярости, и Аверьян чувствовал это.
— Так Хосподу было угодно, — ответил он.
— К скопцам в секту тебя тоже Хосподь твой послал?
Аверьян не ответил. Даже бровью не повел, услышав провокационный вопрос шурина.
— Чаво молчишь, бутто говна в рот набрал? — наседал Игнат, бросая пугливые взгляды в сторону дома. — Чем тя скопцы эдаким приманили, што ты от яиц и от семьи своей зараз отказался?
