— Жену и сыновей ты должен отвадить от скопцов, — настаивала девушка. — Сам, черт с тобой, живи, как хочешь, а своих ты должен отвратить от скопцовской веры! Но следует быть осторожным, а то Иван Ильич объявит тебя «демоном» или кем похуже.
— Никак не вразумлю, пошто он ешо не поступил эдак? — улыбнулся Аверьян.
— Ты должен помочь мне оскопить самого Ивана Ильича! — вдруг твердо заявила девушка.
— Дык ты не отказалась от энтой паскудной затеи?
— Я даже подумываю уже, не убить ли его, если кастрировать не удастся. Не будет Ивана — и секта распадется. Никто не сможет заменить его на скопцовской посудине!
— Все энто суета, — покачал осуждающе головой Аверьян. — Он помрет, а куды все мы денемся? Али ты запамятовала?
— Не хочешь помочь, я сама управлюсь, — вздохнула Анна. — В отличие от тебя у меня есть цель в жизни, и я достигну ее, чего бы мне то ни стоило!
Когда они оседлали лошадей и поскакали обратно, уже совсем стемнело. Ярко светила луна, и ее света хватало, чтобы легко различать дорогу.
* * *
Уже несколько месяцев минуло, как Аверьян вместе со скопцами поселился в городе Бузулуке. Встречу с женой и детьми он мучительно оттягивал день за днем. Среди скопцов чувствовал себя тоже неуютно — не доверял им. Сектанты платили ему той же монетой…
Калачев шагал по улице, опустив голову, погруженный в раздумья. Люди, обгоняя его, спешили по своим надобностям, он не обращал на них внимания. В голове кружились невеселые мысли: Аверьян никак не мог найти для себя хоть какого-то приемлего решения.
Проходя мимо закрытой и разграбленной церкви, он остановился: из ворот вышла Стеша и, не взглянув в его сторону, двинулась к вокзалу. У него заскребло на сердце. Перед глазами возникло венчание, дом, дети.
И вдруг Аверьян понял, почему Стеша выходила из церкви!.. Он прибавил шаг и последовал за ней. Где-то в глубине души зарождалось смутное, до сих пор неизведанное чувство: будто он очищается от скверны и наполняется чем-то хорошим.
Шагавшая впереди жена неожиданно резко обернулась:
— Здравствуй, Аверьян.
Он едва не налетел на нее всем телом, не успев остановиться. Стеша, к которой все это время он боялся даже приблизиться, стояла прямо перед ним в простеньком сарафане, с белой косынкой на голове, раскрасневшаяся и красивая.
— Думаешь, што я не углядела тебя у церкви? — сказала она не очень-то приветливо. — А я видела, што ты за мной топаешь. Што, совесть загрызла или соскучился?
Щуря глаза, она смотрела на Аверьяна с ожиданием. Но он ограничился только неловким пожатием ее руки.
