Вянет-пропадает
Молодость моя:
От лихого мужа
В доме нет житья.
От лихого мужа
В доме нет житья.
Пьяный — все бранится,
Трезвый — все ворчит
И что ни попало
Из дому тащит.
И что ни попало
Из дому тащит.
«Потерпи немного, —
Люди говорят. —
Милого побои
Недолго болят.
Милого побои
Недолго болят».
Огорчаться неча,
Робкая душа.
Он меня жалеет,
Любит он меня.
Он меня жалеет,
Любит он меня…
— Если муж не устраивает, разводиться нужно, а не выть белугой! — прокомментировала Анжела.
— Ой, это вы, Анжела Викторовна, — вздрогнула Регина Петровна, положив лопаточку, которой мешала на сковороде сало и лук, — а я и не услышала, как вы вошли. Я думала, что вы наверху отдыхаете. Вот хотела себе яичницу приготовить.
— Кофе мне сделай! — сказала Анжела все так же раздраженно и, наливаясь краской, добавила: — Я тебя сто раз просила сало с луком в моем доме не жарить. Я не переношу этого запаха!
— Так я же думала, это вы просили, чтобы вам я сало с луком не подавала. А я же не вам, я себе, — сказала Регина Петровна, вздыхая.
Пока она говорила с хозяйкой, лук начал подгорать и вся кухня наполнилась едким дымом.
— Что у тебя тут, Регина, пожар?! — звонко воскликнула горничная Юля, которая была едва ли не вдвое моложе Регины Петровны, но обращалась к ней исключительно на «ты».
— Кофе мне кто-нибудь сделает?! — выкрикнула Анжела.
— Тихо, тихо, радость моя, иди наверх, я сделаю тебе кофе, — неожиданно отозвался Гарик, который неслышно вошел в дом и на кухню.
— Гарик, поговори с ними, они меня в грош не ставят! — обиженно сказала Анжела и, развернувшись, вышла из кухни, поднялась наверх, опять села в кресло-качалку и попыталась проговорить про себя все то, чему учил ее в Америке личный психотерапевт, бывший эмигрант Роберт Карлович.
Мерно покачиваясь, Анжела сначала про себя, а потом полушепотом повторяла:
— Я спокойна, я абсолютно спокойна. Я сижу на берегу океана и слушаю шум прибоя. Он меня успокаивает, он меня успокаивает… Солнце садится за горизонт. Вот оно касается волн, и они одна за другой передают друг другу его свет… Я спокойна, я абсолютно спокойна…
В Штатах, как показалось Анжеле, психотерапевты были более востребованы, чем священники. Каждый уважающий себя американец имел личного или семейного психотерапевта. И здесь, в России, Анжеле очень не хватало Роберта Карловича. Самым лучшим его качеством было то, что он мог выслушивать человека, не навязываясь со своими комментариями и советами. Именно поэтому, уехав в Россию, Анжела регулярно общалась с Робертом Карловичем через Интернет. Она выговаривалась, и ей сразу становилось легче. Гарик тоже мог выслушать, но он обязательно начинал комментировать или, еще хуже, действовать.
