— Можно? — спросил Кориков, поспешно входя в кабинет и закрывая за собой дверь.
Бахрушин кивнул.
— У меня для вас очень важная информация, — чуть понизив голос, сказал старший лейтенант.
— Во-первых, здравствуйте, — прервал его Бахрушин. — А во-вторых, старший лейтенант, давайте чуть скорее. А то обед, очень кушать хочется.
— Да, я знаю, я специально выбрал время перед обедом, когда наши из отдела все разойдутся. Информация крайне конфиденциальна… — Кориков почти перешел на шепот.
Полковник Бахрушин, хотя сам владел несколькими иностранными языками, терпеть не мог, когда без повода вставляли иностранные словечки. И здесь не удержался и уточнил:
— Секретная, секретная информация.
— Ну да, секретная, — кивнул старший лейтенант, садясь за стол и раскрывая черную папку.
— Давайте поскорее, — попросил полковник, глянув на часы. — Не только же вашему начальству, но и мне обедать пора.
— К нам в отдел поступил сигнал. Мне кажется, он чрезвычайно важен. Но шеф никак на него не отреагировал. Я нашел папку со своим докладом среди дел, отложенных в долгий ящик, — обиженно проговорил Кориков, протягивая полковнику ксерокопии нескольких исписанных неровным, похоже, старательно измененным почерком листочков.
Полковник Бахрушин отлично понимал шефа старшего лейтенанта Корикова полковника ГРУ Володина. Тот в молодости бывал в таких переделках, что этому Корикову, который пришел в их ведомство со студенческой скамьи, и не снилось. И теперь, собираясь со следующего года уходить в отставку, он, надо полагать, не хотел заниматься делами, которые требуют много времени и сил, и предпочитал оставлять их для тех, кто придет после него. Но у полковника Володина было еще одно качество, которому можно было позавидовать: он умел отсеивать «мусор», то есть те сообщения, которые не имели и не могли иметь важного содержания или попросту были липой.
Старший лейтенант Кориков наверняка об этом не знал, и Бахрушин очень сомневался, что дело, которое полковник Володин отложил в долгий ящик, сможет его заинтересовать. Но Кориков, очевидно заметив, что Бахрушин не выказал особого интереса, поспешил добавить:
— Шеф теперь только о пенсии и говорит. Занимаемся текучкой. Он с нового года в отставку собрался. И конечно, ни о каких серьезных делах не допускает и речи. Но ведь если сигнал поступил, значит, на него нужно как-то отреагировать. А это очень важная информация.
— Но, как я понял, анонимная, — пожал плечами Бахрушин. Он не любил анонимок и при малейшей возможности старался избавиться от всех неподписанных или подписанных вымышленными именами сообщений.
