Но, прежде чем Приск успел ответить, Везина ухватил Сабинея за шею и ткнул в это самое блюдо с рыбой.
– Никто так не разговаривает за столом царя с его гостями! – хмыкнул Везина.
Видимо, пилеата Везину комат Сабиней злил куда больше римлян.
* * *
Ну что ж, Лонгин добился своего – правда, наполовину. Крепость Сармизегетузы римлянам удалось рассмотреть, на глазок отмерить высоту стен, сложенных дакийской кладкой. С севера, востока и запада их никто и не подумал разрушать. Южную стену даки два года назад поломали второпях, но теперь восстанавливали, захватывая оградой земли больше прежнего. Несомненно, взять эту крепость, учитывая, что вершина поднималась над остальной горой на добрых триста футов, было делом непростым. А если прибавить наличие мастерских и громадных хранилищ зерна, крепость могла продержаться очень долго. Из всех укреплений, пожалуй, Приска более всего интересовала эта заново отстроенная южная стена да еще ворота: входные – западные и вторые – восточные, ведущие неведомо куда, перед которыми мощеная дорога переходила в широкую каменную лестницу. В первый же вечер пленникам Децебала удалось увидеть, как раскрываются восточные ворота, но, что именно находилось за каменной стеной, они рассмотреть не сумели. Если судить по алому зареву, что светилось еще долго в ночи на востоке, – там тоже стояли плавильные печи. А значит, железа и бронзы у даков будет достаточно в предстоящей войне.
Лонгина, Асклепия и Приска поместили в каменном доме на три комнаты недалеко от царского дворца. Самое просторное помещение отвели пленникам, в соседней же комнате разместились два охранника-дака. Третий отсек, маленький и безоконный, служил кладовой. Крышу, крытую дранкой, подпирали здоровенные сосновые столбы, украшенные резьбой, – змеи, волки, сосновые ветви сплетались в сложнейшем узоре.
В первый же день их прибытия в Сармизегетузу явился ремесленник заделывать окна. Был он высокий, уже немолодой, с седыми, торчащими клочьями волосами. Как только он вошел, Приск признал в нем того человека, что у дороги бросил ему на латыни невеселые слова: «Отсюда вам не уйти». Лицо фабра, изуродованное ударами фалькса, кривилось на сторону чудовищной театральной маской. Левый глаз чудом не вытек, но красная наросшая плоть свешивалась над веком безобразным натеком и почти полностью глаз прикрывала, отчего казалось, что человек постоянно жмурится. Опять же левая половина носа отсутствовала. Клинок также рассек верхнюю губу и повредил челюсть, выбив зубы. Посему ремесленник говорил невнятно и часто облизывался, будто прирученный дикий зверь. Одевался фабр как все в этих местах, когда начинаются снегопады, – рубаха с длинными рукавами, теплая меховая жилетка, плащ, который ремесленник снял да положил на кровать.
