В ответ Тиресий приподнял левую руку и растопырил три пальца[45]. Пальцы были в крови – прорицатель ободрал их о камень.
– Двое?
– Молчун! – окликнул старого приятеля Кука.
– Здесь! – отозвался тот и выступил из зарослей орешника, волоча за шкирку мальчишку-дака.
Пленнику было лет пятнадцать, не больше.
Оклаций выбрался за ним следом, неся трофеи: гетский лук и колчан со стрелами.
– Одного прикончили, тот был старше. А этого взяли живьем, – похвастался Оклаций.
– Впереди еще есть засада? – спросил у пленника Кука, поднимаясь и отряхивая палую листву.
Мальчишка глянул на Молчуна диким зверьком, рванулся, но без толку: силы были чудовищно не равны.
– Сейчас я его поспрашиваю. – Молчун развернулся и потащил парня назад в заросли.
Оклаций шагнул следом.
– Тебе лучше не ходить, – остановил юношу Тиресий.
– А я только поглядеть, – Оклаций осклабился: мол, и не такое видали.
– Лучше не надо.
Чудовищный визг, похожий на визг свиньи, угодивший в последний день своей жизни под неумелую руку, донесся из зарослей. И в следующий миг смолк, придушенный.
– Думал, даки, они мужественные все, – хмыкнул Оклаций.
– Заткнись! – Кука отстегнул от пояса флягу, глотнул.
Тиресий последовал его примеру. Оклаций тоже потянулся к фляге.
– А мне плевать.
Фламма вдруг поднялся и направился в кусты. Видимо, решил, что именно этой сцены будет не хватать для его записок.
– Это я, Фламма! – крикнул, предупреждая.
– Это умно, – заметил Тиресий, – а то наш Молчун пустил бы его на колбасу вместе с даком.
В кустах послышались голоса, говорил сначала Молчун, спокойно, неспешно, потом дак – голос мальчишки прыгал, как горный ручей по камням, захлебываясь болью. Потом все смолкло. Из кустов вышел Молчун, отряхнулся, как пес после купания, и направился к друзьям.
– Два поворота дороги дальше – ловушка. Двенадцать человек и командир в засаде. Если кто покажется на дороге – забросают камнями сверху.
– Пойдем через лес, – решил Кука. – Выйдем в тыл.
– Не многовато ли тринадцать человек на нас пятерых? – спросил Фламма.
– Справимся, – решил Кука. – Драться мы не будем – просто обойдем засаду.
Фламма выполз из кустов бледный, зеленоватый даже, отирая тыльной стороной ладони губы.
– Ты чего, человечину ел? – хмыкнул Оклаций.
– А ты иди! Ты иди погляди! – огрызнулся Фламма, затравленно озираясь, будто за ним кто-то крался по кустам.
Оклаций пожал плечами и двинулся в заросли. Вернулся вскоре, еще раз повел плечами.
– Подумаешь – глаза выкололи.
