— Но начинает темнеть… И мы уже достаточно далеко от того, что могло бы стать самой большой ошибкой в моей жизни. Не знаю, как вам, но мне бы очень хотелось немного передохнуть. Здесь наверняка должна быть какая-нибудь гостиница.
— Вы хотите остаться здесь на ночь? — спросил Карлос.
Похоже, в его голосе было не слишком много энтузиазма. Новой Марте пришлось приложить усилия, чтобы побороть старую Марту, которая опять заявила о себе, пытаясь прорваться сквозь безрассудство внезапного решения. Карлос уже предложил посадить ее на поезд или в автобус — нужно ли было еще какое-то доказательство, что он ничего к ней не чувствовал? Не рисковала ли она выставить себя полной дурой? Может, лучше сразу отправиться на станцию, а не продолжать совершать глупости?
Возбуждение от быстрой езды исчезло, как только Марта вспомнила слова Гэвина. Или она просто обманывала себя, думая, что может быть другой? И в то же время этот поцелуй…
— Хорошо, забудем об этом…
Марте удалось говорить непринужденно. И даже небрежно пожать плечами.
— Нет, — быстро сказал Карлос. — Гостиница — неплохая идея.
— Какая-нибудь недорогая, — торопливо добавила Марта.
Возможно, его колебание было вызвано тем, что он не мог позволить себе остановиться в дорогом отеле. Марта вспомнила его слова: «Со мной все, что у меня есть».
Но Карлос, казалось, ее не слушал.
— Тогда нам нужно сделать это как можно быстрее.
— Быстрее?
Он показал на ее шлем.
— Снимите его. — Голос звучал спокойно и уверенно, с явным расчетом, что приказ будет исполнен.
И Марта подчинилась. Когда он смотрел на нее так, она не могла найти в себе сил спорить. Наоборот, ей хотелось сделать то, что он говорил. Одним движением она расстегнула ремешок, сняла шлем и, тряхнув волосами, замерла, когда ее губы встретились с губами Карлоса.
Это был не тот жесткий, требовательный поцелуй. Карлос был нежен. Тогда, на обочине, где-то глубоко внутри ее резко вспыхнуло пламя, сейчас же в самом низу ее живота стала медленно раскручиваться спираль жара, который прокатывался по нервам и вырывался через каждую клеточку, пока Марте не стало казаться, что она уже светится в наступающей темноте. Каждый сантиметр ее кожи стал сверхчувствительным, дыхание прерывистым, а удары сердца звучали все громче. Вкус Карлоса на ее губах, скольжение его языка по ее языку было подобно опьянению бренди — согревало и кружило голову.
Когда Карлос отстранился, Марта не смогла сдержать стон протеста. Теряя равновесие, она покачнулась, и только когда он протянул руки, чтобы поддержать ее, она осознала, что дистанция была между ними все время. Ее влекло к нему, словно иголку к магниту.
