Когда многих «соловчан» стали переводить на материк, на строительство Беломорканала, прошел слух и о переезде Колосова. На прощальном вечере Лихачев стал говорить тост со стаканом компота в руке и расплакался: Александр Николаевич Колосов избавил его от самого страшного — от бессмыслицы существования, сделал жизнь его интересной и полезной, спас душу.
Многие знакомые, в том числе и друзья по «Космической академии», уже были переведены на материк, на строительство Беломорско-Балтийского канала и сообщали оттуда, что жизнь там гораздо терпимее, а работа интереснее. Его «подельник» по «Космической академии» Федя Розенберг на Беломорканале, на Медвежьей Горе оказался на хорошей счетной должности и прислал вызов Лихачеву «как выдающемуся бухгалтеру». Но того долго не отпускали. Однажды симпатизирующий ему канцелярист показал ему его дело. Там стояла запись: «Имел связь с повстанцами на Соловках». Лихачев понял, что причиной записи послужил случай, когда он столкнулся с группой заключенных, которых конвой гнал на расстрел, и, увидев среди смертников своего знакомого, снял фуражку и низко поклонился. Такие вещи тут не прощались.
Дважды Лихачеву объявляли о выезде — и дважды в последний момент не выпускали. И только в третий раз — уже без слез и речей, с которыми его провожали первые два раза, — Лихачев, наконец, покинул Соловки на том самом пароходе «Глеб Бокий», который когда-то его сюда привез, названном, что удивительно, именем живого начальника лагеря, отличавшегося жестокостью и хитростью, лично сопровождавшего Максима Горького.
Главный итог — Лихачев прошел каторжные испытания достойно, ни в чем себе не изменив. Наоборот — он вышел оттуда закаленным испытаниями. В одном из интервью, уже много лет спустя, он сказал о моральном уроке лагерей: «Главное — чтобы „моральная порча“ не проникала в тебя, даже в самых малых дозах — после этого неизбежно начинается разложение».
«Медвежья Гора, — вспоминает Лихачев, — встретила нас солнцем, которого мы давно уже (с лета) не видели на Соловках, и чистым, только что выпавшим первым снегом. Я был в счастливейшем настроении. Именно в этот день я пережил ощущение освобождения. Оно не повторилось, когда в 1932 году 8 августа я был действительно освобожден». Он научился здесь ценить жизнь, находить высокое среди грязи и уже оценивал Соловки не только лишь как ужасный лагерь — но и как замечательный исторический объект, великий центр христианства и культуры. Лихачев прошел еще один «университет», и прошел блестяще, встретил замечательных людей, которые и его оценили высоко. Лихачев узнал себе цену. Каждый встречает равных себе.
