Но пока еще было рано принимать решение о том, как быть с чувствами к Ариане. В первую очередь следовало повидаться с отцом. Затем предстояло решить проблему с ЦРУ — найти возможность прекратить нежелательную связь с американским ведомством. Томаш уже досыта наелся цэрэушными играми с подставами и не желал более оставаться слепым инструментом в руках бессовестных и циничных людей.
Настал час вернуть себе суверенное право быть хозяином своей судьбы.
Открыв дверь и увидев на пороге улыбающегося ей сына, Граса Норонья не сдержала радостного возгласа.
— Томаш! — она устремилась к нему с распростертыми объятиями. — Наконец-то ты вернулся!
Они обнялись.
— Все в порядке, мам?
— Более или менее, — ответила она. — Входи, сын, входи.
Томаш прошел в гостиную.
— Отец?
— Он в клинике на процедуре. Скоро его должны привезти.
Оба сели на диван.
— Как он вообще?
— Уже поспокойнее, бедняга. Какое-то время назад с ним не было никакого сладу. Чуть что — сразу уходил в себя, а уж если открывал рот, то доставалось сразу всем и вся. Послушать его, так доктор Гоувейа ни на что не годится, весь медперсонал — сплошные тупые животные, а заболеть вместо него должен бы был Шику-Выпивоха… короче, одно мучение!
— Но это у него уже прошло?
— Да, к счастью, да. Ведет себя более покладисто и, у меня такое впечатление, начал спокойнее все воспринимать.
— А что лечение? Процедуры эти дают результат?
Граса пожала плечами.
— Ой, не знаю я! — воскликнула она. — Я уже просто молчу.
— Почему?
— А что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Рентгенотерапия — очень сильное средство, понимаешь? И хуже всего то, что она его не вылечит.
— Он об этом знает?
— Знает.
— И как реагирует на это?
— Он надеется. У него, как у любого больного в подобных обстоятельствах и как у родственников таких больных, остается надежда.
— Надежда на что? На исцеление?
— Да, надежда, что вдруг появится или произойдет что-то новое, все сразу образуется и проблема решится сама собой. История медицины полна похожими случаями.
— Да, — согласился Томаш, почувствовав собственное бессилие чем-либо помочь отцу. — Будем надеяться на чудо.
Мать взяла сына за руки.
— Ну а ты как? У тебя все в порядке?
— Да, все в норме.
— От тебя не было никаких известий! Мы здесь все изнервничались, а мальчик молчит, будто воды в рот набрал и ничего не происходит.
— Ну, ты же знаешь, как это все, работа…
Дона[17] Граса отстранилась немного и оглядела Томаша с головы до ног.
— К тому же, как мне видится, ты очень похудел, сын. Какой же дрянью ты питался в пустыне?
