— Что за… — возмутился Реджи. — Кому принадлежат эти десять процентов? Как ты их получил?
— Они принадлежат мне, — ответила Ники, стараясь не встречаться с Реджи глазами. — Я получила их в наследство от деда, а теперь передаю Джеку право ими распоряжаться.
Кинкейды заговорили все разом, и Джек терпеливо дождался, пока они успокоятся.
— Можете, конечно, немного повозмущаться, но все уже решено. А теперь к делу, сейчас я прочту вам письмо моего… нашего отца.
— А нам-то это зачем? — удивился Реджи.
— Возможно, это важно, — вмешался Мэтт, заставляя брата сесть на место. — К тому же я хотел бы услышать, что написал отец.
Реджи неохотно кивнул.
«Дорогой Джек, почему-то из всех писем, что я сегодня уже написал, твое дается мне труднее всего. Я должен перед всеми вами извиниться за свое решение, и я понимаю, что тебе пришлось тяжелее всех…»
Джек прервался и посмотрел на собравшихся.
— Но это неправда, тяжелее всех пришлось Элизабет. Я — всего лишь ошибка. Отец должен был встретиться с вашей матерью раньше, чем с моей…
При этих словах Кинкейды удивленно переглянулись.
«Ты прожил всю жизнь в тени, — продолжил читать Джек, — непризнанный, лишенный тех благ, которыми твои братья и сестры наслаждались с младенчества. Я знаю, как ты мечтал стать моим законным сыном, стать частью нашей семьи, чтобы я мог всегда присутствовать при твоих спортивных победах и школьных достижениях или просто поиграть в догонялки. А я даже не на все твои дни рождения приходил, и не пришел и тогда, когда ты так отчаянно во мне нуждался, едва не умерев…»
— Джек, — вздохнула Кара. — Мэтт нам все рассказал. Мне так жаль…
Ники заметила, что Джек не рассчитывал на сочувствие и даже не нашелся что ответить, а Мэтт с Реджи переглянулись. Они явно поняли, что отец не слишком баловал Джека своим вниманием.
— Но я все-таки выжил, все в порядке, — наконец нашелся Джек и продолжил читать:
«Я никогда не уделял тебе столько внимания, сколько другим своим детям. И я должен за это извиниться. Извиниться за то, что попытался усидеть сразу на двух стульях — остаться чистым в глазах общества и любить двух женщин. Поверь мне, я всегда тебя любил и гордился тобой, хоть и не мог открыто признать тебя своим сыном. И я должен извиниться, что хотел взять от жизни слишком много, отдавая взамен слишком мало. Я прошу твоего прощения…»
Джек запнулся, и Ники поняла, что он просто не в силах читать дальше. И мгновенно вскочив, бросилась к нему и отобрала несчастные страницы. Это она во всем виновата! Она ведь знала — в письме будет что-то личное, и при этом надеялась, что Реджинальд объяснит, почему отказался признавать Джека, и тем самым устранит ту пропасть, что разделяла Джека и Кинкейдов.
