Красная пелена ярости заволокла глаза.
Неужели парализующий страх и горе заставили Лейлу решиться на такое? Могла ли она планировать избавиться от двойняшек?
— Надеюсь, скоро прилетим, — сказала Лейла, не замечая его мрачного вида.
Рафаэль смерил ее яростным взглядом. Он с удовлетворением заметил, как она вздрогнула.
— Зачем тебе адрес клиники абортов? Собиралась обратиться туда?
Лейла шевелила губами, но выдавила только высокий жалобный стон:
— Визитку мне дала агент на случай, если решу воспользоваться. Я сразу забыла про нее.
Рафаэля больше всего возмутило, что она обратилась за советом к агенту, вместо того чтобы сразу броситься к нему. Лейла все-таки явилась, чтобы сообщить ему новость и спросить его мнение, а если бы нет? Возможно, агент уговорила бы ее избавиться от беременности ради проклятой карьеры.
— Ты действительно готова пойти на это? — спросил Рафаэль.
Лейла дернулась, как будто он ударил ее:
— Судя по вопросу, ты совсем не знаешь меня!
Рафаэль был готов взорваться, но в долю секунды перед ним возникло искаженное злобой лицо человека, потерявшего от гнева рассудок. Лицо его отца! Сравнение отрезвило. Рафаэль мгновенно пришел в себя. Ему стало стыдно.
— Гораздо важнее узнать, как визитка оказалась у тебя, — вопросительно взглянула на него Лейла. — Залез в мою сумку? Не доверяешь настолько, что обыскиваешь мои вещи, будто я непослушный подросток?
— Бумажка выпала, когда я доставал телефон.
Лейла продолжала выжидательно смотреть на него.
— Прости меня, дорогая, — сказал Рафаэль, проклиная себя.
Лейла как будто сникла, но через мгновение решительно выпрямилась в кресле.
— После всего, что я рассказала о потере ребенка, ты мог подумать, что я способна сделать аборт? — тихо спросила она.
Рафаэль услышал в ее голосе сталь, которую почувствовал при первой же встрече. Твердый характер помог юной женщине вырваться из нищеты и достичь вершины в своей профессии. Как и ему, Лейле прошлось пройти через страдания и боль, оставившие в душе глубокие шрамы. Однако с присущей ему надменностью и гордыней он дал волю подозрениям, едва для них появился самый незначительный повод. Это пробудило в Рафаэле прежние сомнения, что в нем до поры прячется монстр. Он прижал ладонь к щеке жены и с радостью отметил, что она не отстранилась.
— Я просто хотел, чтобы ты отдохнула, дорогая, — оправдывался он.
— Странный способ проявлять заботу.
Рафаэль ждал, что она скажет еще что-то, но Лейла замолчала и закрыла глаза, как будто захлопнула перед ним дверь. Его лицо горело от стыда.
