— После выкидыша я несколько недель ходила к психиатру, — призналась она безнадежным тоном. — Не вижу смысла.
Потирая рукой подбородок, Рафаэль мерил шагами гостиную, радуясь хотя бы тому, что жена решилась обсудить с ним больную тему. Перед ним стояла задача, которую не решить простым усилием воли или убеждением. Гарантий, что Лейла благополучно выносит ребенка, он ей дать не мог. Необходимо было помочь ей победить страх и отчаяние, найти способ убедить, что женственные округлости сделают фигуру еще более привлекательной.
— Больше мы не будем расставаться надолго, — сказал он. В голове уже зрел план, который позволит ему оставаться рядом с Лейлой теперь, когда она нуждалась в нем даже больше, чем он в ней.
Ее губы тронула улыбка.
— Хорошо. Мне так не хватало тебя.
Простое признание тронуло его больше, чем любые проявления любви. Прочь ушли сомнения и страхи, осталось главное — они снова вместе. Рафаэль обнял слегка дрожащими ладонями лицо жены, с любовью заглянул в глаза:
— У нас все будет, дорогая. Дом, дети, нормальная семья. Доверься мне.
«Довериться? — думала Лейла. — Он, вероятно, не слышал, что я ему говорила! А может, не понял степени риска для меня и младенца? Женские страхи так часто кажутся мужчинам надуманными!»
Наверное, она не смогла правильно все объяснить. Ей потребовались годы, чтобы понять: в борьбе с анорексией она похожа на алкоголика, который избегает крепких напитков. Любой стресс мог снова бросить ее в заколдованный круг болезни.
До сих пор ей хватало силы и выдержки, потому что работа требовала держать под жестким контролем и вес, и жизнь. Ее пугала необходимость привыкать к изменениям, которые несла с собой беременность.
— Ты хотя бы представляешь себе нормальную семью? — бросила она, готовая на сей раз признаться ему, каким жалким было ее детство.
— Знаю, какой семья не должна быть, — ответил он, как всегда, серьезно, когда они касались этой темы. — Хотя вы жили бедно, у тебя был дом, любящие родители, брат.
Лейла горько засмеялась:
— О чем ты, Рафаэль? По-твоему, моя эгоистичная и жадная мать способна любить?
Вспомнив череду скандалов, устроенных деспотичной женщиной, он покачал головой.
— Но твой отец и брат? Они были рядом? Ты никогда не рассказывала о них.
Что она могла сказать о людях, которых почти не знала? Или о доме, существовавшем только в воображении ее матери?
— Мы жили в трущобах Рио. Ни воды, ни электричества. Когда умер отец, нас выкинули из двухкомнатной квартиры в убогую развалюху.
