— А это еще кто?
— Мой муж, — ответила Лейла, которая знала, что единственный способ унять такого человека — это заставить его обосновать свои требования. — Надеюсь, это не проблема?
— Посторонние отвлекают, — сообщил коротышка.
В другой ситуации Лейла бы с ним согласилась. Мужья обращали на себя внимание, особенно такие высокомерные, как ее. Но Рафаэль не первый раз присутствовал на съемках, раньше ей это не мешало. Не помешает ли сейчас?
Лейла встряхнулась. Она должна взять ситуацию в свои руки, ведь она — профессионал. Предположение коротышки, что кто-то способен помешать ей сосредоточиться, просто оскорбительно.
— Я достаточно давно в бизнесе и знаю, как делать свою работу, — заявила Лейла.
— Не сомневаюсь. Давайте начинать, — сказала Шиобан, положив конец дискуссии.
Не желая спотыкнуться о наглого клиента, Рафаэль мерил шагами свободную от съемочной группы сторону огромного холла. Но он ушел подальше только после того, как убедился, что Лейла поставила коротышку на место. Он знал, что за обманчивой мягкостью и утонченностью Лейлы скрывается железная воля, видел, как она вникает в каждую деталь и не стесняется высказать свое мнение, если нужно.
Ничего удивительного в том, что Лейла не хотела бросать работу, хотя для Рафаэля было очевидно, что она не сможет совмещать карьеру и материнство. Неужели ей недостаточно удовлетворения от роли его жены и матери его детей?
Рафаэль тихо выругался. Он нервничал, потому что старинное здание с торжественным фасадом и обширным садом напомнило ему особняк Вулфов.
Родовое гнездо давно пришло в упадок, но эта вилла содержалась в прекрасном состоянии. Вычурная парадная лестница красного дерева была отполирована до блеска, роскошная антикварная мебель кричала о богатстве. Тем не менее дворцовое великолепие нагоняло на Рафаэля тоску, как в те времена, когда через прутья ограды он разглядывал огромный особняк отца. Он мечтал играть с братьями в саду, стать частью большой семьи, но Уильям Вулф запретил ему приближаться к своим владениям.
Клеймо отверженного продолжало жечь душу даже после того, как старшие братья признали его — задолго до смерти старшего Вулфа. Он понимал, что та близость с братьями и сестрой, которая возникает только в детстве, ему уже недоступна. Джейкоб и Натаниэль любезно признали его частью семьи, но он все равно оставался для них аутсайдером.
К сожалению, похожие чувства он испытывал к Лейле. Стоя в дальнем углу зала, он не сводил с нее глаз, сгорая от желания делить с ней каждую минуту жизни, строить будущее, вместе состариться, наблюдая, как их дети становятся взрослыми.
