- Twenty cents!
- No, you can't!
- Yes, I can, уes, I can!
И вот
сейчас он
стоял за
линией,
разделяющей
свет и
темноту, за
спинами
статистов,
операторов,
осветителей,
в маленькой
толпе допущенных
на съемку.
Ванда
несколько
раз улыбалась
ему, именно
ему. И Корбут
видел это. Тухлая
злость
расползалась
как вонь - но
не могла
заглушить
пряного
азарта, веселья
и
уверенности.
И к концу дуэта (Anything you can sing I can
sing sweeter. I can sing anything sweeter than you)
ни у кого в
зале не
осталось
сомнения, кто
победил.
Корбут
и Ванда,
поклонившись,
ушли с эстрады
в разные
стороны.
Костя подал
Ванде руку, когда
она
спускалась
по лестнице.
Эней
поспешил ей
навстречу - и
вдруг
заметил
краем глаза
среди
корбутовских
поклонниц
блондинку
лет тридцати.
Лицо,
определенно
знакомое
лицо, так
бледно, что
модная "поглощающая"
пудра,
рассчитанная
на совсем
другой цвет, не
то что
недостатки
кожи, а саму
себя скрыть
не может -
проступает
как
микроскопические
крупинки
соли. Как
толстый слой
крупинок.
Жена Лота.
Корбут
несколько
секунд
смотрел на
Энея и Ванду
в упор и
улыбался,
держа
женщину за руку.
Потом
склонился к
ее запястью в
галантном
поцелуе.
Потом
приобнял за
талию и повел
к выходу.
Поклонницы
стайкой потянулись
за ними.
Эней
знал, кто это.
Служащая
концертного
зала, которая
вчера
поневоле
сыграла роль
сыра в
мышеловке.
Зря он
упрекал
Корбута в
глупости. Тот
просто
медленно
учится.
- Я
сейчас, -
бросил Эней
через плечо.
Ускорил шаг.
В спину ему
закричал
саксофон.
Blue mooooooon…! You saw me standing alooooone!
- Далеко
ли собрались?
- дверь, за
которой
исчез Корбут,
скрывалась в
черной
кулисе,
поглощавшей
весь лишний свет
и
посторонние
звуки. Между
кулисой и
дверью
стояли
Эйдельман и
двое
плечистых
ребят, в
которых Эней
сразу
признал
коллег.
Коллеги
были людьми.
Оба. И от
обоих
исходил
специфический
запах. Одна
из причин, по
которым Эней
и другие
ученики
Каспера не
употребляли
совершенно
легальную,
открыто
продающуюся "струйку"
- как раз этот
запах. Как в
комнате
дешевого борделя,
где неделю не
проветривали.
Впрочем, куда
менее
демаскирующие
нелегальные коктейли
ученики
Каспера не
употребляли тоже.
Следующие
пять секунд
были очень…
оживленными.
Когда к месту
действия
подоспели
Ванда, Костя
и Игорь, Эней
уже даже
продышаться
успел и смог
сказать:
- Я
должен был
попробовать.
- Я знаю, -
Эйдельман
дал своим
ребятам
сигнал
отпустить
его.
Наклонился и
участливо спросил:
- Вам ничего
не повредили?
