Мадинье тем временем взял пустую тарелку. Одинокие женщины — г-жа Лера, г-жа Фоконье и мадемуазель Реманжу — заплатили первыми, скромно положив на нее по пяти франков. Затем мужчины удалились в конец зала и принялись за подсчеты. Их было пятнадцать человек. Следовало собрать семьдесят пять франков. Когда семьдесят пять франков лежали на тарелке, каждый мужчина добавил по пяти су официантам на чай. Понадобилось добрых четверть часа, чтобы произвести этот сложный расчет и закончить его ко всеобщему удовлетворению.
Мадинье, пожелавший иметь дело с самим хозяином, вызвал его в зал, и все были потрясены, когда тот заявил с усмешкой, что собранных денег не хватит, чтобы уплатить по счету. К обеду были сделаны «добавления». Слово «добавления» было встречено гневными криками, но хозяин все подробно объяснил: выпили двадцать пять литров вина вместо условленных двадцати; снежки в яичном соусе он добавил от себя, видя, что десерт получился слишком скудный; к кофе был подан графин рома для любителей кофе с ромом. Тогда поднялся невообразимый гвалт. Теперь все напустились на Купо, и тот отбивался как мог: он не договаривался ни о каких двадцати литрах; крем входил в десерт, и если хозяин добавил его от себя — тем хуже для него; а этот графин рома — чистое вымогательство: желая увеличить счет, хозяин подсунул им ликеры, о которых никогда и речи не было.
— Ром был подан на одном подносе с кофе, — кричал Купо. — Ну и пускай идет в счет вместе с кофе… Оставьте нас в покое. Забирайте свои деньги и катитесь к чертям. Провалиться мне на этом месте, если мы еще хоть раз сунем нос в ваш грязный кабак!
— Вы должны еще шесть франков, — твердил хозяин, — отдайте мне шесть франков… Я даже не поставил в счет три хлеба, которые съел вон тот господин.
Компания сгрудилась вокруг хозяина, бешено размахивая руками, все громко вопили, задыхаясь от ярости. Особенно неистовствовали женщины и вне себя кричали, что не добавят ни сантима. Нечего сказать, хороша свадьба! Мадемуазель Реманжу заявила, что теперь ее силком не затащишь на званый обед. Нет уж, спасибо! Г-жа Фоконье ворчала, что ее очень плохо накормили: дома за сорок су у нее было бы такое угощение, что только пальчики оближешь. Г-жа Годрон жаловалась, что ее запихнули в дальний конец стола, рядом с Бурдюком, который не обращал на нее никакого внимания. Да и вообще такие сборища всегда кончаются плохо. Коли ты приглашаешь гостей на свадьбу, так угощай их на свой счет, черт возьми! Жервеза укрылась у окна, возле мамаши Купо, и не говорила ни слова, сгорая от стыда: она чувствовала, что все эти упреки падают на нее.
