Итак, Толя Карцев, его друзья, его мысли и поступки. Обычный для Виктора круг вопросов. И даже «страшный» человек, о котором говорила Марина Васильевна, тоже довольно обычная фигура в таких случаях,— вероятно, судимый и отбывший «срок» и уж, конечно, парень сильный, волевой. Группирует вокруг себя ребят из соседних домов. Такую группу нетрудно выявить, гораздо труднее ее ликвидировать, отколоть всех от главаря, не дать им дойти до преступления. Тут способов много, но выбор зависит от того, что собой представляет главарь да и другие члены группы. Но особенно главарь. А найти его, как правило, тоже не так уж трудно. Такую компанию «своих» хулиганов знают все и в доме и в окружающих дворах.
Вот этим и собирался прежде всего заняться Виктор. Предстояло первое знакомство с «натурой», с обстановкой. И ему не терпелось поскорее добраться до этого двора.
...Вообще-то как удивительно на первый взгляд сложилась у него судьба! Выпускник исторического факультета, затем комсомольский работник — и прямо из райкома сюда, в милицию. Это же надо! С вершин исторической науки, от грандиозных событий, потрясавших когда-то мир, вдруг спуститься к какому-нибудь Федьке, пьянице и вору, к драке в темной подворотне, к удару ножом... Но путь этот был не случаен.
Оказывается, события прошлого волновали Виктора лишь умозрительно. Они волновали его мысль, будили пытливость, сердце же оставалось спокойным.
Но стоило ему на четвертом курсе попасть в районный оперативный отряд, как судьба первого подопечного, отчаянного Славки из Марьиной Рощи, перевернула ему душу.
Было много споров с друзьями. «Ты же научный работник, ты склонен к анализу и обобщениям фактов! — кричал Валя Шутиков, их комсорг на последнем курсе.— У тебя золотая голова! И наконец, ты обязан. Нужны кадры молодых ученых! Ты думаешь, Все так благополучно на нашем фронте? И нет борьбы?» Все это Виктор, конечно, знал. «Значит, я не ученый»,— сказал он тогда упрямо и чуть обиженно. «Врешь!» — завопил Валя. «Путь наименьшего сопротивления,— вставила Лида Рощина.— А через три года у тебя уже диссертация может быть готова. Если не через два. Федор Ипполитович знает, что говорит». Федор Ипполитович был их любимый профессор.
«Я еще напишу диссертацию»,— сказал им тогда Виктор. Но он и сам не представлял себе, о чем будет эта диссертация, если он станет работать в милиции. Зато он, наивный человек, надеялся, что у него окажутся для этого время и силы. Да, он не представлял себе своей будущей работы. Сейчас у него были горы фактов, редких по своей силе, глубине, драматичности. Но Виктор прекрасно понимал: эти факты следовало еще изучить, найти в них скрытые закономерности. Но тут у него не оказалось главного — сил и времени.
