- Там какая-то девочка, - растерянно отвечает Стим. – И она, кажется, идет сюда.
- Она ищет его, - снова шепчет мужчина. – Ева ищет своего первенца.
- Химик! – командует Андрей. – Не спускай с него глаз.
- Да, да…- шепчет тот, протирая запотевшую маску противогаза. – Господи Боже мой, он сказал Ева…вы слышали, как он это сказал?
А человек и не пытается сбежать – сползает по стене на пол, продолжая причитать.
Андрей подходит к окну и заглядывает в узкую щель между пыльными планками жалюзи. По дороге, мимо припаркованных машин, мягкой поступью шагает девочка. С распущенными волосами, в курточке и короткой джинсовой юбке. На вид ей не больше 15-ти лет. Ее худенькая фигурка на фоне пустоты и увядания, кажется призрачной и слабой, словно надежда на угасающий свет. За разметавшимися по ветру волосами, Андрей не может разглядеть ее лица. Только бледную, фарфоровую кожу и красную полоску следов, которую она оставляет за собой босыми ногами.
- Ребенок? – спрашивает Стим. – Какого черта здесь творится?
- Тсс, - Андрей подносит палец к губам. – Ни слова.
Но девочка уже слышит их, и вскидывает тонкую ручку вверх, вздымая асфальт впереди себя кусками. С треском и грохотом поднимаются черные пласты, и широкая трещина, змеей вьется по дороге, стремительно приближаясь к магазину, в котором прячутся люди.
- Черт, черт, черт! Мать твою! Скорее отсюда! – кричит Стим, срываясь с места. Он хватает Химика за шкварник и волочет к выходу. А трещина уже рассекает магазин пополам, сотрясая стены и осыпая оставшуюся команду пылью и кусками бетона.
- Андрей! Скорее! Оставь его! – кричит Стим, вышибая перекосившуюся дверь ногами.
- Это Ева! – кричит обезумевший мужчина. – Она пришла! Это Ева!
31
Краб не видит, как из асфальта, точно шипящие змеи, вырываются металлические рельсы трамвайных путей. Как бетонные бордюры и тротуары, выдавливая из-под себя струи пыли, вздымаются вверх и отлетают в стороны, обрушиваясь на припаркованные машины. Не видит он и того, как среди творящегося хаоса, в самом эпицентре разбушевавшейся смерча, мягко, оставляя за собой окровавленный след, шагает хрупкая, юная девушка. Краб не видит, как она вскидывает руки и как асфальт впереди, от этих взмахов идет трещинами, лопается, и куски его поднимаются кверху, будто грязные льдины весеннего ледохода. Краб видит только, как здание, из окон которого в них недавно стреляли, вдруг дрожит и с протяжным стоном прогибается внутрь. Как его твердые стены разрезает кривая трещина и как сыплются на дорогу каменная крошка, оконные стекла и куски балконов.
