Со взрослой частью семьи тоже нужно было работать. Как работать? Взаимодействовать. Консультировать. И все время помнить о том, что ситуация — не совсем обычная. Во-первых, семья оставалась в статусе «временной». Они что, не могли решить, что они хотят? — спросите вы. Не могли. Если бы им пришлось решать прямо тогда, если бы на них давили — или-или, то, скорее всего, они сказали бы «нет». И кому от этого было бы лучше? Во-вторых, Мишка действительно был не совсем здоровым ребенком. Гиперактивность — раз. Задержки в развитии — два. Тяжелая психическая травма после разрыва с мамой Ирой — три. Ну и плюс физическое здоровье — не так чтоб очень, мягко выражаясь. Короче говоря, Мишка был ребенком, которому не так-то просто найти постоянную семью, усыновителей.
Было еще кое-что. Мишка ведь тоже не совсем принял Надю с Колей. Пожалуй, папу ему было даже проще принять. А вот маму Надю… А почему? Да потому, что не может человек так легко заменить в своей душе одну любовь на другую. Это как раз — признак душевного здоровья. Миша был в целом здоровым, сохранным[8] мальчиком, и ему нужно было много времени, чтобы оправиться от потери. Он очень старался. Старался почувствовать, что есть мама и папа. И что у них в семье все хорошо и правильно.
Надя рассказывала: «Коля вообще сдержанный человек. Он очень меня любит, но у нас никогда такого не было, чтобы он меня, например, поцеловал среди бела дня. Или обнял. Тем более, если рядом кто-то есть. Даже если я его просто за руку брала, в гостях, например, он всегда руку отдергивал и сердился, что я так себя веду». Когда Мишка первый раз сказал: «Папа, обними маму», Надя испугалась. «Ну, сейчас Коля ему задаст», — подумала она. «Ну давай же, папа, — Мишка был уверен, что делает все правильно, — давай, обними!» «Представляете, Коля подошел и обнял меня. Ну и Мишка тут подлез, втиснулся между нами, и мы так стояли», — Надины глаза сияли, когда она рассказывала. «Знаете, у нас вообще отношения с Колей изменились, — продолжала она. — Мишка нас учит. Учит любить», — добавила она, подумав.
И вот Надя устала. Конечно, она устала. Нужно было ей как-то помочь. «Неужели отдадут Мишку?» — такая мысль, конечно, приходила в голову. Хотя, надо сказать, в глубине души жила уверенность, что вряд ли. Но не можем же мы в патронатной службе работать, руководствуясь «глубиной своей души». Нужно было реагировать на то, что происходит в реальности. А в реальности — Надя и Коля откликнулись на нашу просьбу и приютили Мишку
