Мама с дочкой разговаривали очень долго. Вспоминали разные случаи, совместные поездки, домашние праздники. К ужасу Веры, для Лены все это было совсем не так, как для нее. Лена плакала и рассказывала, как она каждый раз старалась. Старалась, чтобы маме было хорошо. «Когда ты привела… — Лена помялась, — Петю…». Вера вздрогнула — ведь раньше дочка всегда называла его папой. Лена продолжала: «…Ты была такая счастливая, и я поняла, что не могу тебе сказать, что самая моя большая мечта — просто жить с тобой вдвоем, чтобы были только ты и я». До того, как Вера вышла замуж за Петю, мама с дочкой прожили вдвоем всего год. Один год после развода Веры с бывшим мужем, отцом Лены. Для Лены этот год остался самым счастливым в жизни.
«А как же прогулки, и разговоры, и домашние праздники? — у Веры не укладывалось в голове, что Лена говорит правду. — Неужели ты притворялась?» Лена не притворялась. Она снова и снова объясняла маме, что папа Петя ей очень нравится. Он хороший, веселый и добрый. С ним интересно и не страшно. Но он отнял у Лены маму. Когда он появился, разрушилось то сокровенное, что было между мамой и дочкой. Их маленький мирок, уютный и волшебный, такой дорогой для Лены, исчез. И она до сих пор тоскует по тому времени, когда были только они двое. Потом она привыкла, притерпелась, стала забывать о своей потере. И вот теперь то же самое. Появился Митя — хороший, добрый, веселый. И еще что-то ушло, мама стала еще дальше. Лена сказала, что она уже взрослая и справится со своими переживаниями. Пусть только ей позволят уезжать почаще.
Вера не видела выхода. Я предложила встретиться с Леной, поговорить. Вера махнула рукой: «Что толку в разговорах, жизнь-то не изменишь».
Про Митю Вера рассказывала не очень много. Да, все нормально. Хорошо кушает, растет. Ходит в школу, получает там четверки, а иногда — пятерки. Занимается спортом. Социальный педагог навещал семью регулярно. Все хорошо, развитие ребенка идет по плану.
Только года через полтора Вера рассказала, как ей было трудно с Митей первое время. Любить она его поначалу особо не любила. Да и трудновато любить ребенка, который то и дело строит какие-нибудь каверзы. И громко хохочет, когда каверза удается. Митя не слушался. Митя хамил. Митя вел себя отвратительно. И делал все это как будто нарочно. Демонстративно. И так смешно ему было, так радостно он смеялся, когда видел, что взрослые еле удерживаются, что бы не закричать, не заплакать. «Вот это хуже всего, — говорила Вера, — когда я плакала и видела, что ему — смешно».
