Однажды она позвала меня к себе в комнату. Она лежала на кровати в прозрачном платье, через которое просвечивало ее красивое тело. Она застонала и сказала мне, что у нее болит спина. Она попросила меня погладить ее. Я не знал, что делать. Я сказал, что хозяин разозлится и накажет меня. Тогда она ответила, что она тоже разозлится, если я не доставлю ей удовольствия. Ах! Мне повезло, сеанс массажа прервал шум подъезжающей машины хозяина. Женщина подскочила, забыв о боли в спине.
— Быстро выходи из моей комнаты, — приказала она.
Я не заставил себя ждать. Через несколько минут она уже с улыбкой встречала мужа в другом платье. Я был ошеломлен».
* * *
После этих случаев мы решили больше не работать прислугой. Я хочу сказать, что все горожане, нанимающие прислугу, именно так относятся к ней. Конечно, всегда есть исключения, и не мне тебя этому учить, писатель. Проблема в том, что слуги и служанки становятся жертвами тех, чьи жизни не сложились, тех, чьи жизни раздавила роскошь и скука.
Город меня тревожил. Я часто думала о матери. Я видела во сне ее лицо. Еще я видела своего отца в плаще с трубкой во рту и братьев Бинди и Диеми, которые спускались с гор вместе со скотом.
Мне так хотелось их увидеть, но я была обречена жить вдали от них.
Так мы и жили с Сие в любви и согласии до того дня, когда я сказала ему, что жду ребенка. Он посмотрел на меня испуганными глазами:
— Ребенка… от меня или от отца? — спросил он. Я не ждала от него такого вопроса, он, как дубина, ударил меня по голове.
— Да, от сына он или от отца… Я не подумала об этом.
Мы замолчали, потом он вздохнул:
— Скорее всего, он от моего отца и…
— Замолчи, — умоляла я его.
Он замолчал. Сел на край кровати и опустил голову на руки.
Слезы текли из моих глаз. Мне хотелось сказать ему, что мы все родились из одного семени, что все мы братья и сестры и что он должен был жениться на своей двоюродной сестре, а я на своем двоюродном брате.
Но новость о ребенке его оглушила. Впрочем, стоит ли говорить о чем-то в таких случаях? Я молчала.
* * *
Наступили тяжелые дни. Сие больше не целовал меня, не смеялся со мной, не приближался ко мне.
Все женщины из окрестных домов заметили, что у нас в доме «разгорелся пожар». Коро, жена Муссы, медбрата, нашего ближнего соседа, однажды вечером не удержалась и спросила:
— Соседка, ты в последнее время сама не своя.
— Все хорошо, — ответила я.
— Не говори так, — заметила она, — мы все здесь одна семья.
— Мы поругались с Сие.
