Нет, в Брумосе шварцев было довольно-таки много, и вероятность встретить одного из них — гораздо больше, чем в Шнееланде, но там они были в основном слугами, либо прикрепленными работниками на заводах, фабриках и фермах. Карл айн Тотенбург не слышал ни разу, чтобы брумосские шварцы становились военными. Тем более — офицерами.
Шварц — офицер. Командир Черной Сотни.
Это было… Неожиданно.
Черные прямые волосы командира были стянуты в хвост на затылке, узкий прямой нос чуть нависал над тонкими сжатыми губами, а кожа…
Кожа приморских шварцев походила по цвету на шоколад. Или на пиво. То есть имела различные оттенки коричневого, и «черной» называлась скорее в сравнении со светлой кожей северян: брумосцев, ренчийцев, белоземельцев…
Кожа командира была черна как уголь лучшего сорта «вайс», названного по горе, где его добывали.
Карл вздрогнул: чернокожий командир резко встал, на плечах блеснули узкие серебряные погоны с тремя звездочками.
— Меня зовут, — заговорил командир, — Симон. Я — старший сотник Черной Сотни.
— А есть еще и младшие сотники? — влез лжемонах, раньше, чем кто-либо еще успел сформулировать вопрос.
— Есть. Есть еще и средние. В Черной Сотне один старший сотник, четыре средних и сорок пять младших.
«По одному офицеру на два солдата» — быстро подсчитал Карл. Странное, очень странное подразделение.
— А… — попытался что-то еще спросить монах.
— Твое право на вопрос ты истратил, — отрезал Симон. Его взгляд полоснул остальную троицу. Те промолчали.
— Как вам известно, — сотник вышел из-за стола и заходил туда-сюда вдоль огромного окна, — в Черную Сотню набирают тех людей, кто хотел бы забыть о своем прошлом. Приходя к нам, они лишаются всего. Имени. Фамилии. Родных. Друзей. Семьи. Прошлого…
Карл заметил, что сбоку к столу сотника приделана кобура, из которого торчала изогнутая рукоять какого-то пистолета. Похоже, служба здесь будет не такой уж и простой…
— Придя к нам, — продолжал сотник, — эти люди получают новые имена. И новую жизнь. Черная сотня становится для них всем. Сотня — их фамилия. Сотня — их семья. Сотня — их родные. Сотня — их друзья. Сотня — их будущее. Все это…
Сотник Симон остановился и посмотрел на четверых юношей, стоявших перед ним.
— Все это касается и офицеров. Готовы ли вы расстаться со всем, что было вашей жизнью?
Карл почувствовал, что его щеки загорелись. Аристократ выпрямил спину еще ровнее, хотя, казалось бы, куда еще. С лица «монаха» наконец-то пропала улыбочка. Только купчик стоял спокойно, глядя куда-то вдаль сквозь окно.
