В праздничный день вертолет лететь не может, а завтра — пятница, мусульманский праздник. Сегодня вечером решится, будет ли суббота объявлена нерабочим днем и начнется пуаса, т. е. месяц поста. Три старца, ходившие в Мекку, поднимутся на один из холмов, окружающих город. Когда наступят такие сумерки, что на вытянутых ладонях нельзя будет рассмотреть линии, они посмотрят на небо и если не увидят луны, то субботу объявят рабочим днем, а пост начнется тогда в воскресенье.
Значит, все в руках небес! Может, за меня заступится лунный гражданин пан Твардовский? Но как я узнаю о решении старцев, прекрасно знающих Коран?
— Обычно о решении старцев сообщает по радио хранитель печати султаната, — успокаивает меня доктор Франкс. Если в субботу будут работать, вы вылетите на рассвете. В противном случае надо будет ждать. Но мне кажется, что скучать вам не придется. В Брунее есть на что посмотреть.
Тихая ночь. Небо усыпано звездами. Дом японского врача стоит на самом берегу залива; а напротив его, на другом берегу, мерцают тысячи огней Кампонг-Айер (Деревни-на-воде), в которой живет 20 тысяч человек. Мы сидим на террасе, пьем холодный чай, рядом на полу стоит транзистор (японский, конечно), настроенный на местную радиостанцию. Сначала передали спортивные новости, затем прочитали последние известия со всего света, но я-то ждал только одного сообщения — что происходило в сумерках на небесах?..
Последние известия сменила программа «Мы танцуем в Савое». То ли старцы еще не спустились с холма, то ли разошлись во мнениях…
Мы приглушили музыку. Неожиданно здесь, в тропиках, мне вспомнились — не знаю почему — слова старой французской песенки:
Когда прекрасный Исль покидал Прагу,
Он тихо произнес, глядя на луну:
Сияние моих дней, звезда моего счастья,
Свети мне всегда!
Я сидел и думал, что если я не вылечу в джунгли в ближайшую субботу, то я уж не попаду туда никогда. Но это невозможно. Ведь план моей поездки утвержден, меня ждут два переводчика, оставлено место на пароходе…
Доктор Мияири прерывает мои размышления:
— Образный малайский язык называет малярию «лихорадкой селезенки». Смерть подкрадывается к человеку, когда он спит; ведь здешние комары кусают поздней ночью. К работе австралийских врачей мы подключились в 1952 году, но лишь в начале 60-х годов правительство султаната согласилось с тем, что надо не контролировать болезнь, а полностью ее ликвидировать.
Музыка замолкла, и диктор начал читать что-то по-малайски.
