Ранним утром монахи отправляются в город за мисочкой риса: они едят лишь два раза в день, а после полудня могут только пить. Одно удовольствие смотреть на них по вечерам, когда они рассаживаются где-нибудь под деревьями и прямо из бутылочек медленно потягивают холодную пепси-колу.
Вся их жизнь — это самоограничение. Восьмиступенчатая лестница, которая ведет буддийских монахов к нирване, накладывает на них ряд обязательств.
В провинции Сарапей к небу возносится Ват Пхра
Норн Нонг Пунг, или Святыня Лежащего Будды Жужжащих болот. Она обнесена священными стенами. Золотая статуя улыбается загадочной улыбкой. Но почитатели Будды редко улыбались своей судьбе: с наступлением сумерек они ничего не слышали, кроме комаров.
Размышления настоятеля монастыря
Когда комар, кусая, заражает и убивает человека, его не мучают угрызения совести. Но человеку в буддийской стране нельзя убить никакое божье создание, в том числе и комара. Таково учение Будды. Можно ли склонить людей нарушить законы религии, которую они исповедуют? Не лучше ли найти общий язык с древней верой, а не противоречить ей? Только в этом случае и можно рассчитывать на успех акции по массовому уничтожению комаров.
В одно прекрасное утро главному настоятелю монастырей, человеку прогрессивному, понимавшему нужды народа, представили незнакомца, который прибыл из дальних стран. Это был его единоверец, доктор Самбасивана. Их беседа длилась несколько часов. За все время они съели лишь по одной мисочке риса… Прощаясь, гость сказал, что прибудет за ответом.
Настоятель закрылся в келье, молился, просил Будду наставить его. Он искал ответа в собственных знаниях и мучился сомнениями.
Шли дни, кадили светильники перед алтарем Будды Жужжащих болот, монахи с мисочками ходили по городу, а настоятель все еще думал.
Через несколько недель перед монастырскими воротами снова остановилась машина. С бьющимся сердцем индийский врач выслушал ответ, который звучал как приговор комарам.
— Сын мой, — начал настоятель, когда они, обменявшись приветствиями, встали на колени, смерть, которую ожидает всякое божье создание, причиняет разные степени страданий. Я понимаю, что человек, годами страдающий от малярии, мучается больше, чем насекомое, гибнущее от химикатов мгновенно. Я утверждаю, что убийство любого живого существа, в том числе и комара, — великий грех, но, по моему разумению, убийство комара — грех, которому можно найти оправдание. Чем я оправдываю его убийство? А тем, что знаю: уничтожение комара приведет не только к уменьшению страданий мужчин, женщин и детей, но и к сохранению им жизни.
