— А не замечали ли вы в последнее время, чтобы Мидори была чем-то огорчена или встревожена?
Старший Нагахара сидел, ссутулившись, с горестным выражением на лице. Аканэ немного подумала, потом сказала:
— Некоторое время назад, кажется, в прошлую пятницу, Мидори шла по тропинке за нашим домом, и я окликнула её с нижней дороги. Мне нужно было передать ей кое-что насчёт музыкального урока. Так вот на этой тропинке за спиной у Мидори шёл какой-то мужчина, и, по-моему, я спугнула его своим окликом. Всё это выглядело очень странно, потому что обычно по этой тропе никто не ходит.
— Что это был за человек? Вы можете описать его?
— Издалека я его особенно не разглядела, но, кажется, он был в очках и в костюме.
Столь скудная информация вряд ли помогла бы определить, насколько этот человек был связан с убийством.
Около часа ночи Эда и Игуса закончили свой опрос и удалились. На большее пока, похоже, рассчитывать не приходилось, так что они решили оставить семью в покое. Утром Эда намеревался поехать в «Эмеральд вью» и поговорить с Садао Умэдзаки. Перевозбуждённый и уставший, он спускался по ступенькам крыльца. После душной гостиной холодный ночной воздух Хаконэ был даже приятен.
Подойдя к машине, Эда огляделся по сторонам. Фонарь перед гаражом освещал двор, пробиваясь и внутрь. Прямо под дверцей пассажирского сиденья Эда заметил на земле клочок меха. Подобрав его и поднеся поближе к глазам, он увидел, что мех был из дорогих.
Он протянул его Игусе, который уже уселся за руль, со словами:
— Глянь-ка. По-моему, это норка.
— Да, вы правы. Я знаю одну женщину, у которой есть норковая шуба. Этот мех выглядит точно так же, — сказал Игуса, пристально разглядывая мех.
Вот так. А ведь здесь раньше стоял тот самый «порше».
— Вот интересно, по-моему, норка не из тех мехов, что сами разваливаются на куски, — пробормотал себе под нос Эда и вдруг почувствовал прилив какого-то странного возбуждения.
Не исключено, что эта находка поможет мне взглянуть на убийство с другой стороны. Это было первое, что подумал Эда, обнаружив в гараже Мидори клочок норкового меха. Подобного рода мысли наполняли голову инспектора Эды, когда на следующий день он гнал машину по людным жилым кварталам пригородов Токио.
Насчёт меха Эда не ошибся — тот оказался кусочком от полушубка, который был на Мидори в момент смерти. Он вернулся с ним в дом, где его опознали и старший Нагахара, и Аканэ. Трудно было поверить, что клочок такого размера отвалился от шубы сам.
