Затем он представил полицейским свою младшую дочь Аканэ — высокую девушку в оранжевых брючках и сочетавшимся по цвету свитере. Не вставая, Аканэ только слегка кивнула, когда её представили. На сестру она походила ярко выраженными, почти европейскими, чертами лица. Даже сейчас, когда глаза её были красны и припухли от слёз, в ней чувствовалась свойственная её натуре живость характера.
Коротко выразив свои соболезнования по поводу случившегося, Эда принялся расспрашивать старшего Нагахару о Мидори.
— В ноябре ей исполнилось двадцать семь. После окончания Токийской консерватории она три года училась в Европе, а потом выступала в частных клубах в токийском районе Акасака. Она жила, как ей нравится, но, когда ей исполнилось двадцать пять, я попросил её вернуться домой. Я считал, что ей пора подумать о замужестве.
Нагахара отвечал на все вопросы Эды, хотя голос его дрожал и время от времени срывался.
— А она была с кем-нибудь помолвлена?
— Нет. У нас было несколько кандидатур, но все они ей чем-нибудь да не нравились.
— У неё был возлюбленный?
— Нет. Во всяком случае, насколько мне известно.
— Был ли у неё друг или кто-то, кому она симпатизировала?
— Она дружила с какими-то мужчинами, но никогда не знакомила меня с ними, так что мне трудно тут что-нибудь сказать.
В другой комнате зазвонил телефон, а ещё через несколько мгновений в гостиную вошла домработница средних лет, которая сообщила, что господину Нагахаре звонят из отеля. Извинившись, Нагахара вышел. Он говорил долго, но о чём, из гостиной было трудно разобрать.
Эда изучал профиль Аканэ, задумчиво смотревшей на огонь в камине, потом наконец сказал:
— Вы слышали, что сказал ваш отец, но как сестра Мидори вы, наверное, могли бы знать больше о её друзьях и знакомствах.
Аканэ перевела взгляд на Эду. По её зелёным глазам можно было судить о сильном характере.
— Ну так как же? Были у вашей сестры поклонники или близкие друзья мужского пола? Вы, конечно же, понимаете, что я так настойчиво интересуюсь этим вопросом, потому что на Мидори напали не с целью грабежа. И деньги, и украшения, и норковая шуба остались при ней, к тому же мы не обнаружили признаков борьбы. Похоже, убийца знал Мидори в лицо и имел возможность сесть в её машину. Это даёт нам основания подозревать, что убийство было совершено кем-то из её знакомых.
Добродушная и мягкая манера расспроса не была у Эды специальным расчётом, он всегда так разговаривал с людьми в независимости от их социального статуса. Правда, за эту непринуждённую манеру его недолюбливали коллеги.
