Сам он буквально оцепенел. Его поразила фигура женщины. Она явно не подходила под тот образ Фумико, что накрепко засел в его голове. Он ожидал увидеть облик не столь традиционный и более современный. Впрочем, теперь, наблюдая за Юко Кумэ, за спиной у которой поднимался струйкой дым, он почувствовал исходящую от неё безмятежность и спокойствие — одним словом, то, что ожидал встретить. Она была очень красива.
Такая женщина могла оказаться Фумико, это он ощутил интуитивно, только теперь это следовало осознать рассудком. Возможно, она как раз и была той, кого он искал. Это была его Фумико.
Душу его захлестнула волна сильных и смешанных чувств, но он понимал, что расслабляться нельзя и что ему следует быть осторожным в разговоре с ней. Пока всё не уладится и не утрясётся, Юко Кумэ, возможно, не захочет признаться, что она и есть Фумико. Возможно, встреть он её вот так неожиданно, как сейчас, он не обнаружил бы в ней той чистоты и смелости, о которой говорила Фумико в тот вечер в Барбизоне.
Настоящая проблема заключалась в том, что Дайго уже совершил попытку убийства, и если кто-то случайно увидел бы их вместе, это могло бы привести к катастрофе их обоих.
Вместе с тем Дайго ощущал настойчивую потребность послать Фумико какую-нибудь весточку. Из кармана пальто он достал журнал. Этот выпуск издания о здоровом питании был посвящён кормлению младенцев. Сумку свою Дайго оставил в камере хранения на вокзале, так что при себе имел только этот журнал.
Он подошёл к домику, входная дверь которого была всё ещё распахнута, и положил журнал лицевой стороной обложки за порогом внутри дома. Если эта женщина и вправду Фумико, то, увидев этот журнал, она поймёт, что Дайго нанёс ей визит, и догадается, что он намерен сделать. А если Юко не та, о ком он думает, она удивится журналу, но не придаст ему особого значения. Если уж на то пошло, она сама только что избавилась от какой-то макулатуры. Разумеется, имени Дайго не упоминалось в журнале, поэтому он знал, что без опаски может оставить ей этот знак.
Подкинув в дом журнал, он заторопился прочь. Только один раз ещё он бросил прощальный взгляд на женщину, стоявшую у костра в бледном свете весеннего солнца.
Всем телом Дайго прирос к ледяной бетонной стене, чувствуя, как её холод забирается к нему под кожу. Он торчал скрючившись в этой тесноте уже целую вечность, ноги окоченели от холода и неподвижной позы. Один раз, когда ноги совсем онемели, Дайго улучил момент и несколько раз согнул и разогнул ноги в коленях, чтобы восстановить кровообращение. Распрямись он в полный рост, он смог бы увидеть перед собой приземистый, лоснящийся корпус «порше» девятьсот четырнадцатой модели.
