Фурукава заметил бегущих по лужайке репортёров и поспешил скрыться в доме. В передней, выходившей окнами на японский садик с фонарями, госпожа Киеэ Йосими беседовала с молодым человеком лет тридцати в синем костюме. Благодаря центральному отоплению в доме было тепло, однако Киеэ, бледная и дрожащая, постоянно зябко ёжилась. Это была аристократка с породистыми, правильными чертами лица, но в глазах её проглядывала жёсткость.
— Простите, — сказал Фурукава, вмешиваясь в их разговор.
Киеэ указала инспектору на пуфик и представила своему собеседнику.
— Это господин Ямада, ассистент-лаборант моего мужа.
Фурукава поздоровался с мужчиной за руку и сел, устремив взгляд на Киеэ.
— Я хотел бы, чтобы вы как можно более подробно описали мне, как обнаружили тело вашего мужа.
Повернувшись к Ямаде, Киеэ сказала:
— Не будете ли вы так добры позвонить и узнать, когда Соичи выехал из Нагасаки?
Когда Ямада вышел из комнаты, Фурукава вновь выразил вдове соболезнования, после чего продолжал:
— Чтобы убедиться в правильности наших действий, я хотел бы, чтобы вы ещё раз рассказали, как было дело. Есть ли у вас какие-либо основания предполагать, почему ваш муж мог желать совершить самоубийство? Возможно, это никак не связано с проблемами в университете, а быть может, с ухудшением здоровья или с чем-нибудь в этом роде.
— Нет, никаких таких проблем у него не было. У него была хроническая астма, но этой осенью она его почти не беспокоила. У него вообще было неплохое здоровье. Когда я уходила сегодня утром, он сказал, что собирается пойти в крытый бассейн. Это здесь у нас по соседству. А ведь он уже очень давно этого не делал.
Уставшие красные глаза Киеэ контрастировали с бледной кожей лица, и она явно заставляла голос не дрожать, когда говорила.
— Насколько я понял, вы вышли сегодня из дома около девяти утра?
— Да. Я только убрала со стола после завтрака и вызвала такси.
— И потом ваш муж был дома один?
— Да.
В этом большом, выстроенном на западный манер доме супруги Йосими жили одни совсем недавно. Старший сын из их троих детей, Соичи, окончил факультет психологии в университете «J» и теперь работал в одной из больниц в Нагасаки — близкий друг Йосими был там главным врачом. Обе их дочери вышли замуж и имели свои семьи: старшая — в Хиросиме, младшая — в Токио. Конечно, всем троим сообщили о трагедии, но пока никто из детей домой не приехал. Уволившаяся от них в сентябре домработница время от времени заходила к ним, пока они подыскивали новую, но по большей части пожилые супруги были всё время одни.
