— Боюсь, мисс Грейнджер, это не то заклинание, которое можно продемонстрировать, потому что его произнесение чревато для мага очень неприятными последствиями. Самыми неприятными, я бы даже так сказал. Это заклинание называется Заклятие Жертвы. Он может защитить дорогого вам человека даже от "Авада Кедавра", но ценой будет ваша жизнь. И неважно, насколько ваш противник сильнее вас — если вы скажете "Эгидо Сакрифус" и назовете имя того, кого хотите защитить, Смертельное проклятие, ударив в этого человека, не причинит ему вреда, а срикошетит в мага, который наслал его, и он умрет, но и вы — тоже.
Он говорил, как бы отвечая на вопрос Гермионы и обращаясь при этом ко всему классу, но взгляд его — внимательный, многозначительный, — был устремлен на Гарри Поттера. И к концу его речи все взгляды сосредоточились на Мальчике-Который-Выжил-Ясно-Теперь-Почему.
— А теперь я хочу, чтобы вы все это записали, — мирным тоном закончил Люциус. — И к следующему уроку потренируйтесь в правильном произношении слов заклинания — пока без палочек. Все свободны, — он улыбнулся всем вместе и никому в частности. — Драко, задержись.
Когда ученики покинули класс, Драко подошел к учительскому столу. Его глаза были все так же устремлены в пол. Впрочем, этому его научил сам Люциус — ты не имеешь права смотреть мне в лицо, пока я не велю.
— Как тебе мой дебют? — спросил отец.
— Слишком много сахара, — ответил сын.
— Но работает, — мягко возразил отец. — Что с тобой происходит, мальчик?
— Тебе действительно интересно?
— Не разговаривай со мной в таком тоне, мальчик. Ответь мне.
Драко смотрел в пол.
— Посмотри на меня. Так. Ты недоволен, что я в школе? Тебя раздражает, что все глазеют на тебя, стремясь увидеть твою реакцию на мое преподавание? Но ты же знаешь, почему я здесь?
— Нет, — качнул головой сын. — Я предполагаю.
— Ты знаешь, — возразил Люциус. — Фудж не доверяет Дамблдору. Я наблюдатель из Министерства.
— Это отговорка. Ты здесь из-за Поттера.
— Шшш, — рука Люция мягко легла на губы Драко. — Вряд ли об этом стоит говорить вслух.
Драко отступил на шаг и вскинул на отца почти умоляющий взгляд.
— Можно, я пойду? У меня Арифмантика…
— Иди, — пожал плечами Люциус, и Драко пулей вылетел из класса.
* * *
Несколько дней все разговоры за общими трапезами в Большом Зале, в гостиных и в спальнях вертелись вокруг Люциуса Малфоя и его манеры преподавать. Люциус очаровал всех, не только, подобно незабвенному профессору Локонсу, девочек, но и ребят. Девочки млели от его голоса, улыбок, походки, парни — от того, что он "знает, каково это", несмотря на собственные признания Малфоя-старшего, что тех заклинаний, о которых он рассказывает, он никогда не использовал сам. Слизеринские второ- и третьекурсницы были близки к тому, чтобы открыть фан-клуб Малфоев — Драко, и так достаточно популярный среди юных слизеринок, теперь обрел дополнительную привлекательность. Рейвекловки, хаффлпафки и даже гриффиндорки вслух выражали свое недоумение по поводу того, как такой отвратительный тип, как Драко Малфой, может быть сыном такого обаятельного мужчины, как Люциус.
