Анжелика. Маркиза Ангелов | страница 21
Никто не знал, что именно Гийом и его земляк сказали друг другу. Но как бы то ни было, разбойники больше не возвращались к замку и с рассветом ушли из деревни. Все смотрели на Гийома как на героя, и он почивал на лаврах своих военных побед.
Этот случай убедительно доказывал, что в банду из сельских нищих и городских бедняков входили также и пришедшие с севера дезертиры.
Все они: валлонцы, итальянцы, фламандцы, жители Лотарингии и Льежа, испанцы, немцы — были солдатами армий, собранных принцами для короля. Такой калейдоскоп народов мирные жители Пуату не могли себе даже вообразить. Вскоре кое-кто стал утверждать, что среди бандитов был и поляк, один из дикарей, что недавно под предводительством кондотьера Жана де Верта[17] резали в Пикардии грудных младенцев. Его хорошо разглядели. У него было совершенно желтое лицо, меховая шапка и, без сомнения, огромная мужская сила, знакомства с которой под конец дня не удалось избежать ни одной женщине.
Сгоревшие дома восстанавливали всей деревней. Из глины, смешанной с соломой и камышом быстро смастерили довольно крепкие постройки. Не пострадавший от разбойников урожай выдался богатым, что утешало крестьян. Только две девочки, в том числе и Франсина, не смогли оправиться после изнасилования. Пролежав некоторое время в горячке, они умерли.
Ходили слухи, что маршальский суд[18] Ньора послал небольшой отряд солдат в погоню за бандой грабителей, оказавшейся разобщенной и плохо организованной.
Итак, вторжение разбойников во владения баронов де Сансе не внесло больших изменений в привычное течение жизни замка. Только старый дедушка стал еще чаще ворчать на непокорных протестантов и сокрушаться о смерти славного короля Генриха IV, в чем он видел причину всех бед.
— Эти люди олицетворяют дух разрушения. Некогда я порицал кардинала Ришельё за его жестокость, но теперь понимаю, что он был недостаточно тверд.
Анжелика и Гонтран, которые оказались единственными слушателями этой тирады, переглянулись с видом заговорщиков. Реальность ускользала от взгляда их храброго дедушки! Все внуки обожали старого барона, но редко соглашались с его устаревшими взглядами.
Мальчик, которому скоро должно было исполниться двенадцать, осмелился возразить:
— Эти разбойники, дедушка, не были гугенотами. Они католики, дезертировавшие из голодных армий, и иностранные наемники, которые, как говорят, не получили платы, а еще крестьяне, разоренные войной.
— Тогда бы они не пришли сюда. И, все же, ты не заставишь меня поверить в то, что среди них не было протестантов. В мое время армии, и правда, плохо платили солдатам, но платили регулярно. Поверь мне, у беспорядков иностранные корни, скорее всего английские или голландские. Они сплачиваются в группы и устраивают волнения лишь потому, что Нантский эдикт