— А плохо, что мы съели у дровосеков хлеб и взяли вещи, — молвил Миша.
— Плохо, — согласился Антон. — Теперь они догадаются, что это мы там были и, пожалуй, начнут нас искать. На награду позарятся… И если они — хорошие следопыты, то мигом поймают нас.
В самом деле, следы мальчиков очень ясно отпечатывались на влажной дорожке и, наверное, дровосеки потому не заметили их, что были заняты разговором. Но как только они доберутся до хижины…
— Значит, опять наверх? — упавшим голосом пробормотал Миша.
— Ничего другого не остается…
И снова началось утомительное переползание с дерева на дерево, с ветки на ветку. Лук и стрелы страшно мешали беглецам, и они оставили их на верхушке вечнозеленого дуба.
Одна мысль владела нашими героями: «Дальше, дальше от опасного места, где мы так легкомысленно оставили свои следы!..»
Шервудский лес, самый большой в Норландии, имел форму неправильного треугольника, растянувшегося вдоль морского берега. Самая длинная сторона его равнялась десяти милям; в наиболее широком месте, у основания треугольника, он простирался мили на две, а затем постепенно суживался.
Как и говорили между собой дровосеки, Шервудский лес действительно был оцеплен кругом. До тридцати рыцарей съехались туда с небольшими отрядами, составленными из оруженосцев, охотников, конюхов и дворовой челяди. Объезжая лес, можно было на каждой миле увидеть палатку, увенчанную знаменем с гербом рыцаря.
Охотники за людьми ревниво следили друг за другом. Каждому страстно хотелось, чтобы беглецы вышли из леса именно на его участке: уж очень соблазнительна была награда, — орден, представлявший собою кабаний клык, оправленный в золото и усыпанный алмазами.
Заранее люто возненавидел будущего счастливца Роберт Мэрфи. Сэйский барон считал «лазутчиков» своей неотъемлемой добычей по праву первенства и бесился при мысли, что эта добыча достанется другому. Барон раскинул свой лагерь близ того места, где потерял след беглецов. Ему почему-то казалось, что они должны снова появиться именно здесь. Барон привел Фана и Дерби и не раз делал с ними бесполезную разведку в лесу: найти там мальчиков было не легче, чем иголку в стоге сена. Оставалось надеяться только на то, что беглецы, мучимые голодом, выйдут из леса и сдадутся.
Прошло три дня томительных ожиданий и волнений. И вот, в полдень четвертого дня, вокруг Шервудского леса, как искра по пороховой нити, пронеслось волнующее известие: «Беглецы пойманы!»
