- Я верю, Альбус, но тебе придется привести мне много доводов в пользу твоего решения.
Выражение лица женщины стало строгим и властным. Она кинула взгляд на мальчика, лежащего на холодном камне крыльца, и что-то пробормотала, взмахнув какой-то палочкой.
- Пошли, Минерва. - Старик коснулся двери рукой и повернулся на каблуках, растворяясь в сумраке.
Женщина дождалась, когда в окне второго этажа вспыхнул свет, и исчезла следом за ним.
Однако, они так и не увидели, что секундой позже свет погас, а на улицу так никто и не вышел.
А из темноты к крыльцу, слабо освещенному тусклой лампой, ступила невысокая, сухонькая старушка в шапочке и стареньком пальто. Морщины на ее лице складывались в злую гримасу, а глаза, даже в темноте горели яростью. Слова, сорвавшиеся с ее губ, звучали, как шипение:
- Мальчишка! Из-за тебя ОН исчез! Мой Господин! Мой ГОСПОДИН! Но ничего, я отомщу… Дурак Дамблдор, сам отдал тебя мне в руки.
Ярость и тоска, звучащие в голосе, совершенно не вязались с субтильностью классического «божьего одуванчика».
Старуха наклонилась и схватила сверток с ребенком. Мальчик недовольно закряхтел и открыл глаза. Пожилая женщина вдруг задрожала, едва не выронив ребенка. Она долго смотрела на мальчика, потом судорожно прижала к субтильной груди и почти побежала прочь из двора.
- Мой Господин, Мой Господин! -шептала она, сворачивая к неприметному домику.
В гостинной старушка осторожно положила мальчика на старый, пропахший кошками диван и замерла, вглядываясь в его лицо. Она то и дело прикасалась к нему руками с тонкой, пигментированной кожей, словно не веря себе.
- Как хорошо, что я хотела убить тебя не спеша, - улыбка на старческом лице была абсолютно безумной. -Теперь все изменится, мой возлюбленный Господин. И ты будешь только моим!
Старуха поднялась и, отпихнув с дороги черную, как ночь, кошку, скрылась за дверью, ведущую в глубину дома.
Кошка запрыгнула на диван и, обнюхав малыша, легла рядом, мурлыкая низким, раскатистым звуком.
Дверь распахнулась и на пороге, вместо старухи в неопрятном пальто, появилась высокая, черноволосая красавица в уже знакомой нам «Карнавальной» одежде. Длинные волосы, завитые в непокорные локоны, рассыпались по плечам, темные глаза светились силой, решимостью и немного безумием. Черная с серебром мантия, накинутая на такое же платье, делали женщину еще более впечатляющей. Впрочем, кроме кошки и младенца ее никто не видел в этот момент.
- Тебя захотят отобрать у меня, поэтому придется провести один обряд…
