Таким выдалось это мое последнее рязанское лето. Оно было летом перемен, летом движения к будущему. Но ведь мы были молоды, и будущее нас не страшило.
Служба в полку дала мне много. Я сблизился с народом, соразмерил себя с другими людьми, вдоволь «поел солдатской каши», воспитал себя и как врач, и как человек. Вступил в партию, в которой с 1928 года состоял мой отец, сын рабочего – участника Обуховской обороны. Династия продолжилась. Я познал силу коллективного товарищества и прислонился к армейскому мужеству, подготовил себя к дальнейшему профессиональному росту. Родина дала мне много, наступило время отдавать.
7 лет службы в парашютно-десантном полку, участие в серьезных войсковых учениях, позволили мне убедиться в реальном могуществе Советской армии того времени, впитавшей фронтовой опыт, накормленной, хорошо оснащенной и дисциплинированной, подчиненной основной задаче – защите нашей Родины. Известное тогдашнее заявление Хрущева о том, что мы им покажем «кузькину мать», голословным не было.
В конце июня, полюбовавшись на своего сыночка лишь один месяц, уехал я в Ленинград, учиться в клинической ординатуре. Дома остались родители, брат Володя и Люся с двумя ребятишками.
В Учебном отделе Академии оказалось, что я прибыл рано. Кроме приказа о зачислении, должен был прийти непосредственный вызов. В полку не разобрались. Что делать? Определили меня временно в отдел кадров, где я добросовестно отработал 2 месяца. В сентябре 1962-го года меня, наконец, направили на кафедру, к Н.С.Молчанову.
В полку же продолжалась своя напряженная жизнь. Но время брало свое. Через год уволился старший врач В.М.Головин, еще через год старшина А.Берков, уволились офицеры-фельдшеры Н.Е.Кузьмин и А.С.Афанасьев, их заменили фельдшеры срочной службы. Ваню Полушкина перевели в другую часть. Дольше всех работал зубной врач майор м/с Мальковский Петр Егорович.
Уволившиеся офицеры устроились на работу в городе, так как на военную пенсию было не прожить. Головин и Кузьмин стали работать в городской санэпидстанции, Афанасьев стал заведовать аптечным складом.
Я редко потом бывал в самом полку, но проезжая на поезде (а поезда и сейчас идут мимо полка), всякий раз с болью в сердце всматривался в проплывавшие мимо дорогие силуэты зданий казарм, столовой и медпункта, где я прожил целых 7 лет.
С тех пор прошло полвека, и в полку, да и в Рязани, не осталось уже почти никого, кому бы я мог послать эту книгу.
