В те годы в нашей больнице еще не было возможности ультразвукового исследования и компьютерной томографии сердца, хотя потребность в этом в нашем случае была очевидной.
Шло время, а диагноз заболевания и представление о природе одышки и удушья отсутствовали. Постельный режим, оксигенотерапия несколько улучшали состояние больной, но ее жалобы сохранялись. Больная предпочитала сидеть в постели. Она избегала волнений и физических напряжений. Она даже говорила тихо. Ей казалось, что таким образом она бережет свое сердце.
Отсутствие диагноза не позволяло обоснованно назначить лечение. Все это рождало у врачей мучительное ощущение диагностического и терапевтического бессилия и заставляло проводить консультации опытных специалистов и консилиумы с участием профессоров медицинского института. В них принимали участие профессора: Л.М.Клячкин (зав. нашей клиники), Н.А.Ардаматский, Н.А.Чербова и другие. Высказывались предположения об опухоли сердца, нарушающей его пропульсивную способность, о системной красной волчанке или миокардите иного генеза (с учетом изменений крови). От предложений об оперативной ревизии переднего средостения больная отказалась, считая, что она не перенесет полостной операции.
По просьбе больной она была выписана из нашей клиники, но уже спустя две недели в связи с утяжелением удушья она по скорой помощи была госпитализирована в дежурную в тот день клинику факультетской терапии (проф. Н.А.Ардаматский). В ходе обследования на фоне усилившейся сердечной недостаточности была выявлена почечная недостаточность. Это послужило основанием врачам поставить предположительный диагноз системной красной волчанки. Проводились консилиумы, безуспешно применялись глюкокортикостероиды, но несмотря на лечение больной становилось все хуже. Спустя месяц она умерла. Диагноз окончательно так и не был установлен.
На вскрытии была обнаружена доброкачественная опухоль переднего средостения, плотной капсулой обнимавшая и сдавливавшая сердце и устья крупных сосудов. Клапанный аппарат сердца не был изменен.
Очевидно, что использование тогда ныне рутинных методов УЗИ и томографии сердца непременно могло бы своевременно диагностировать истинный характер заболевания, а оперативное вмешательство вероятно могло бы устранить условия гипосистолии и нормализовать работу сердца.
С тех пор прошло более 30 лет. Все, что написано здесь, воссоздано по памяти (истории болезни уже не сохранились). Осталось ощущение укора, словно бы мы могли, но не сумели помочь больному человеку. Так бывает.
