Тогда я понял, что врач должен быть очень близок больному человеку, только так он может повлиять на него и помочь. Уметь жить для другого, забыть себя, если нужно, плюс грамотность – это и есть настоящий доктор. Тогда даже невозможное может стать возможным. Я повторяюсь, я уже писал об этом. Но я повторяюсь сознательно.
Рассказы мои кажутся мне интересными. Возражения, конечно, неизбежны, так как опыт, предпочтения и память у всех нас индивидуальны.
Спорными могут показаться и объем книги, и выбор формы рассказов о больных и их заболеваниях . Книга (как и жизнь) не должна быть слишком продолжительной, иначе читатель (автор) не дочитает ее до конца.
Но, конечно, подавляющее число моих больных не имели каких-либо особенностей, и потому надолго не запоминались. Но именно они, в конечном счете, как и у всех врачей, составили основу моего диагностического и лечебного опыта. Из дилетанта вырастал профессионал, а иногда и мастер. Наверное, это как у школьных учителей. Зато сами больные запоминали врачей очень хорошо.
Так, бывало, в трамвае, на котором я ездил в клинику последние 40 лет, здоровались или заговаривали со мной, казалось, совершенно незнакомые люди. К примеру, соседка по трамваю начинала доверительно рассказывать мне о том, что получила квартиру или выдала дочку замуж, благодарно вспоминая при этом, как я, якобы, «спас ее маму от удушья и смерти». Приходилось делать вид, что я все это тоже помню. Так было проще.
Труд врача индивидуален и, вместе с тем, коллективен. Поэтому, когда я пишу – «мои больные», я на самом деле понимаю, что больные – наши.
Я бывало просто так заходил в ту или иную палату. Подсаживался к больным и беседовал с ними о их самочувствии, о проблемах с лечением, о делах у них дома. Я старался их выслушать. Я чувствовал, что это помогает им. Эти «тихие визиты» добавляли человечности в отношениях между медперсоналом и больными. Позже мы встречались с ними где-нибудь в коридоре или на лестницах больницы как знакомые.
Я не преувеличиваю значение моих воспоминаний о больных. Но я прожил с больными почти всю жизнь. В конце жизни становится ясно, что я просто состою из тех, с кем ее прожил.
О болезнях человека можно повествовать по-разному. Так, как это обычно делается в учебниках и справочниках, когда конкретные клинические примеры служат лишь в качестве иллюстраций. Или, напротив, в форме примеров из врачебной памяти, когда заболевание рассматривается в рамках рассказа о самом больном. Последнее используется редко, возможно потому, что так труднее. Судить читателю.
