Поэтому открытое для всех помещение приемного отделения госпиталя, особенно по вечерам, становилось пунктом обогрева для всех этих несчастных. Включалась госпитальная электростанция: загорались лампочки. Кое-кому из приходящих посетителей делались перевязки. Закутанных малышей их армянские матери раздевали, и те бегали вокруг печки, как вокруг елки. Здесь же больным давали таблетки от кашля и лечили насморк. Заходили и русские рабочие – строители – показать дежурному хирургу свои ушибленные руки и просто посидеть, погреться. Здесь можно было запастись кипятком.
Как-то произошел рецидив землетрясения. В это время я сидел на стуле, и меня покачало как на рессорах автомашины – неожиданно, но мягко и не страшно. Потряхивало не раз. Мне объяснили: «Три балла». Здесь это было привычным.
Меня покормили в палатке-столовой. Запомнился горячий клюквенный кисель с белым хлебом.
Вечерело, когда генерала Комарова повезли в Ереванский госпиталь, прихватили и меня. Трасса была забита транспортом. Дорогу освещали многочисленные автомобильные фары. Страна везла и везла в пострадавшие районы Армении все нужное для восстановления, для строительства, для жизни людей.
С 1962-го года вместе со мной в клинической ординатуре ВМА им. С.М.Кирова при кафедре академика Н.С.Молчанова учился врач Х-й. Он прибыл на учебу из воинской части, расположенной около Сухуми.
Мы с ним сразу подружились, делились знаниями, наблюдениями и помогали друг другу. Я уже упоминал о нем в своих рассказах. Многое для нас было общим, прежде всего, наши Учителя, которых мы здесь обрели (Н.С.Молчанов, Е.В. Гембицкий, И.И.Красовский). Оба мы засели за кандидатские диссертации. Он по гематологии, я по пульмонологии.
Обо всем не расскажешь, но вспомнилось мне, как однажды весной он привез на поезде из Абхазии, с места своей прежней службы, несколько больших картонных ящиков с ветвями мимозы. Там в это время она бурно цвела и поставлялась во все города страны. Но ведь это везде, а здесь прямо в клинику. Как он догадался съездить! Ветви были свежие, желтые комочки яркими, крупными и пахучими. Женщины клиники были ему очень благодарны.
Он привозил цветы и в следующие вёсны.
Закончилась ординатура, и наши пути разошлись. Он остался в Академии, в Центре крови и тканей, и, защитив кандидатскую диссертацию, принялся за докторскую, тем более, что материала у него было достаточно, а я, поработав в Ленинградском окружном госпитале один год, до конца службы уехал в Саратов, на кафедру терапии Военно-медицинского факультета и в последующем возглавил ее. Мы по-прежнему дружили. Встречались, в том числе у него дома.
