Все верно. Шлэг решил имитировать свою смерть, а заодно и отомстить за свои обиды Зокару и его дочурке, которые ни во что его не ставили, и от которых за четыре года он не услышал ни одного приятного слова.
— Ненавижу, — снова буркнул он зло, и отправился в свою каморку. Там он взял запасную одежду и те пожитки, что могли ему пригодиться в дороге. Кремень, две свечи, сухие стружки, четыре медных монеты (все его деньги, не считая добычи сегодняшнего дня), сломанный компас и заточенный ножик, что он сделал себе сам на начале своего обучения. Так же Шлэг одел сапоги мертвеца, чувствуя себя в них несколько неуютно, и снял с шеи стальной кулон в виде полумесяца. Он ему остался от деда.
Жалко было, конечно, с ним расставаться, но по-другому поступить было нельзя. Шлэг застегнул цепочку на шее покойника, и подтащил его поближе к горну. Наставник не уставал повторять, что дверь в печь должна открываться только тогда, когда в нее кладут или вынимают материал. В противном случае летящие искры могут устроить пожар.
— Ну вот и все? — спросил сам себя Шлэг. — Новая жизнь, да? А готов ли я к ней?
Конечно, по-другому и быть не может! С этими мыслями парень решительно выплеснул из бутылки масло, которое Зокар использовал для светильников в кузне и у себя дома. Горючая субстанция попала на горн, и печка загорелась почти сразу, учитывая ее температуру. Огоньки синего пламени неровно заплясали на кирпичах. Дабы огонь не затух, дабы ему было чем питаться, Шлэг перед уходом раскидал у горна дрова, а потом опрометью бросился из кузни.
Подмастерье кузнеца бежал быстро, словно за ним гналась сама смерть. Добежав до поваленного дуба, он остановился передохнуть, схватившись за сердце. Бух-бух-бух. Так быстро оно еще никогда не билось. И это понравилось Шлэгу. Он почувствовал себя свободным, почувствовал, что может все.
Забрав свои сокровища из дупла, парень вновь бросился со всех ног, подальше от села Ручьи, где прошла вся его жизнь. Шлэг рассчитывал пересечь лес и выйти на тракт уже к рассвету. Навстречу новой жизни…
В таких небольших поселках как Ручьи, любое неприятное происшествие — уже трагедия. Поэтому не было ничего удивительного в том, что сгоревшая кузница и смерть Шлэга Корна вызвали всеобщий переполох и траур.
Отчего занялась кузня, понять так и не удалось. Высказывались разные версии, среди которых самой популярной была та, в которой уставший подмастерье заснул за работой, забыв про всякие правила технической безопасности. Мастерская Зокара выгорела дотла, и тело молодого Шлэга пришлось хоронить в закрытом гробу, так сильно оно обгорело.
