Что ж, следует подумать, как возместить ущерб несчастному управляющему. Думаю, несколько бочонков виноградного бренди заставят забыть бедолагу о горе.
* * *
В воду с оглушительным треском упало несколько деревянных обломков. Белоснежный Убийца, сидящий на высоком камне у самого берега, открыл глаза. Его белые зрачки наблюдали, как сильное течение относит остатки лодки в сторону. Последним, водной глади коснулась вырванная ветром парусина.
Запрокинув голову, посланник Хаоса всмотрелся вверх, но ничего не увидел. Виновник дождя из обломков уже скрылся из виду, но что он не упал вместе с лодкой, было понятно сразу. Убийца выставил вперед руку в белой перчатке и легко нащупал потоки чужой энергии. Они уже затухали, норовя полностью исчезнуть, но разобрать самое главное было можно.
— Это он, — тихо прошептали губы белоголового человека, — моя цель. Но стоит ли мне вмешиваться? Джамаль сам обещал разобраться со всем.
Не сделав даже попытки подняться, Белоснежный Убийца остался сидеть на камне. Закрыв глаза, он погрузился в мир собственных мыслей, где не было места суете и спешке.
3701 год от Великой Войны за Равновесие.
Я увидел тело. Оно лежало на открытой поляне, рядом с торчащим из земли хайкелем. Синее лезвие ловило солнечные блики, которые засечь с расстояния проще легкого. Очень похоже на ловушку, хотя кто знает…
Кажется это Милен. Только у нее был длинный одноручный хайкель. Кэролайн предпочитала тяжелое вооружение наподобие эспадонов, клейморов и фламбергов, а Гэбриэль вообще презирал клинки. Оружием ему служил собственный разум, натренированный до такой степени, что разрушение и убийство силой мысли переставали быть чем-то невозможным.
Я прятался за деревьями уже минут десять. Шестое чувство подсказывало, что неподалеку затаился кто-то еще. Возможно враг ждет, пока я подойду к телу, чтобы потом сразу же напасть со спины. Я не жалуюсь на собственную скорость, но на открытой местности даже мне нелегко будет избежать стрелы или арбалетного болта. Лучше не рисковать.
Внутреннее зрение я не использовал. Безумные в состоянии засечь всплеск в фоне, как и любой Ловец. Случается такое редко, но и смерть товарища частым событием не назовешь. Кто знает, на что способен убийца Милен, тем более что я его совсем не чувствую.
Уши и глаза превратились в оружие. Как и терпение. Я прислушивался к каждому шороху, вглядывался в любые подозрительные вещи. Шелест кустов — ветер или чья-то неуловимая поступь? Хруст веток — лесной зверек или башмаки убийцы? Хаос, как же все непросто! Так можно до самой ночи проторчать.
