— За мной! — шепотом скомандовал Натабура, и они побежали.
Но побежали в отличие от песиголовца по тропинке, и он невольно дал им фору во времени. Через пять-шесть шагов песиголовец услышал их и припустил вовсю. Тотчас к своей великой радости до них донеслось, как он ойкает на каждом третьем шаге, и через мгновение, выскочив на луг, увидели его тень, шмыгнувшую под полог леса. Если бы песиголовец бежал во всю прыть, то его мог бы догнать разве что только Афра, и то благодаря своим крыльям, но никак не в паре с Натабурой. А так получалось, что песиголовец тащился из последних собачьих сил, хотя и явно быстрее, чем Натабура.
Не хоронясь и не осторожничая, они нырнули под вековую сень дубов и увидели на потрескавшейся земле следы крови. Это означало только одно — раны у песиголовца открылись, кровоточат, а значит, его надо гнать и гнать. Они его нагнали, когда он, обессилев, лакал воду на песчаном пляже.
При их приближении он оскалился и сел на зад. Оказывается, у него был хвост, который Натабура сразу не разглядел — обыкновенный серый, волчий и немного облезлый, как старая шуба.
— Давай договоримся, — предложил песиголовец и лизнул самую глубокую рану на боку, из которой обильно текла кровь.
От этого морда его стала красной и особенно кровожадной.
— О чем? — спросил Натабура, придерживая Афра, который рвался добить врага.
— А… ха-ха-ха… — тяжело усмехнулся песиголовец, сохраняя достоинство, — я вижу, ты не просто человек и даже не просто самурай. Собачку-то подлечил. Я думал, она у тебя подохла.
— Подлечил, ну и что?
— А то, что пропадешь ты без меня, Зерока.
— А с тобой, Зероком?
— А со мной мы этих арабуру в бараний рог скрутим.
— Мне такие друзья не нужны.
— Не веришь? — тяжело вздохнул песиголовец.
— Не верю.
— Я бы тоже не поверил.
— Чего ж ты от меня тогда хочешь?
— Убей меня быстро и безболезненно.
— Хорошо, — кивнул Натабура. — Я отрублю тебе голову, как самураю. Это будет честно.
— Я не знаю. Я не самурай, — ответил песиголовец, — Но прием умерщвления меня устраивает, — и, вытянув шею, закрыл глаза.
В этот момент силы его оставили, и он упал, распластавшись на песке. Большой красный язык вывалился из пасти, и потекла пена. Афра сконфуженно отвернулся. Ему было стыдно и за Натабуру, и за чужую слабость.
— Ну и что мне делать? — развел руками Натабура. — Что?!
— Не знаю, — вильнул хвостом Афра, явно не одобряя хозяина.
— Что же ты? — открыл глаз песиголовец. — Думаешь, я притворяюсь? Избавь меня от мучений.
