— Так что он тогда испугался? — кивнул на кусты Натабура.
— А он не знал, — не удержался и хихикнул учитель Акинобу, — генералы, они все такие.
— Отдай! — потребовал Язаки. — Я еще две штуки найду, и мы им покажем, — он многозначительно посмотрел в сторону столицы, откуда громыхало.
— Да, спрячьте, — согласился учитель Акинобу. — Пригодится. Ты с огненным катана разобрался? — спросил он у Натабуры.
— Нет еще, сэйса.
— Ну так разберись. Это пока нужнее. А ежик — штука бесполезная, если она одна.
— Ладно, — согласился Натабура.
— Нет, не ладно.
И Натабура понял, что сейчас ему будет преподан урок логики.
— Я утверждаю, что сказанное мной — ложно!
— Нет, так не может быть, — не согласился Натабура.
— Ну хорошо. Тогда получается, что если я сказал истину, то она все равно ложна.
— Ложна, — согласился Натабура.
— А если она ложна, то согласно смыслу моей фразы, что она не ложна, и в силу вступает закон исключающего третьего, то есть она истинна.
— Да, сэйса, — кивнул Натабура, сбитый с толку.
— А это значит, что мое высказывание о ежике может быть одновременно ложно и не ложно.
— Здорово, сэйса! — согласился Натабура.
— Ну идите, — Акинобу остался довольным.
Они вернулись к костру и стали вертеть в руках мшаго. Тяжелая была вещица. По объему небольшая, но тяжелая — даже для веера. Правильно, подумал Натабура. Рукоять и должна быть тяжелой, ведь луч ничего не весит. Таким мечом не особенно и порубаешь — руку вывихнешь, а тяжелая рукоять уравновешивает. Но все равно получается, что мшаго не сбалансирован. Как же им драться? Одно дело распороть брюхо иканобори, а другое дело помериться силой с арабуру, тоже вооруженным мшаго.
— Ты вот эту штуку крутани, — посоветовал Язаки.
Штукой он назвал то, что в рукояти катана именовалось касирой. Натабура покрутил ее. Касира три раза щелкнула, но ничего не произошло. Зато, там где должен быть клин мэкуги, наличествовала кнопка. Натабура нажал на нее, и произошло следующее: веер мгновенно свернулся, а вместо него из рукояти выскочил луч, но не бордовый, а чисто белый. Мшаго тихо загудел, казалось, он ищет противника, в которого можно впиться и выпустить кишки.
— Хоп!.. — с восторгом воскликнул Натабура.
Язаки, выпучив глаза, произнес:
— Ух, ты-ы-ы…
Натабура покрутил касира — цвет луча поменялся на желтый, затем стал бордовым.
— Понял? — спросил Натабура, ничего не поняв.
— Понять-то я понял, — чуть-чуть оторопело, согласился Язаки, — но зачем три цвета?
