— Особенно с участием бородатых актеров. — У Галины Сергеевны такта оказалось еще меньше, чем у меня.
— Нет, — совсем смутившись, выдохнула Лера, — особенно с Брюсом Уиллисом. У нас ведь все равно сегодня выход внеплановый, мы подумали, что день будет ненормированный. Можно?
— Ну, конечно, идите. Что вы меня-то спрашиваете?
— Спасибо. Всем до понедельника!
Лерочка быстро оделась и в сопровождении Павлика исчезла за дверью.
— На свете многое бывает, друг Горацио! — повторила Галина Сергеевна ставшую фразой дня цитату, глядя на мою отвисшую челюсть.
— Воистину так! Однако ж, чудны дела твои, господи.
— Молодость, — немного печально констатировала Галина Сергеевна. — Сами разберутся. Однако и нам тут сидеть нечего. Может, по домам?
— С превеликим нашим удовольствием! — ответила я.
Открывая дверь своей квартиры, я вспомнила, что не предупредила Володю о том, что сегодня мне надо быть на работе, а уже войдя в коридор, поняла, какой это было ошибкой с моей стороны.
— Когда ты прекратишь надо мной издеваться?! — вместо приветствия выдал любимый супруг.
— Я, между прочим, была на работе, не где-нибудь.
— Вот как? А записку оставить трудно? Я себе все нервы истрепал.
— Володенька, сейчас всего три часа дня. Я ровным счетом не вижу никаких поводов для волнения. В конце концов, я могла просто выйти в магазин.
— Да? Я, понимаешь ли, возвращаюсь после пары в надежде застать дома еще спящую жену и провести субботний день в семье, а тут полное запустение и забвение. На студию я, между прочим, звонил. Там никто трубку не брал.
Вот еще новости! Не хватало еще, чтобы он вздумал меня ревновать, хотя, конечно, лестно.
— А на проходную ты звонить не пробовал? Там бы тебе сказали, что я на выезде. Мы сегодня сюжет снимали.
— Извини, не догадался, потому как душевное смятение отнюдь не способствует умственной деятельности.
— Да с чего бы ему взяться, смятению-то?
— Ты об этом у Валеры спроси.
— У какого Валеры?
— У Гурьева. От его звонков наш телефон просто раскалился. Вынь ему да положь Ирину. Ничего не объяснил. Сказал, дело срочное. Я, естественно, про твои расспросы об обезболивающих вспомнил, подумал, что тебя опять угораздило втихаря от меня у милиции хлеб отбивать, и доигралась.
Вот ведь как. А я про Валеркиного «потешного покойничка» беспалого и думать забыла. У меня тут и свой, не менее забавный нарисовался.
— Володя, ну что за глупости! Я про Валеркины дела и знать ничего не знаю. — Что самое приятное, мне даже не потребовалось врать. — Мы с ним и не общались последние дни, своих забот невпроворот. А чего он звонил-то?
