— Понятно, — хотела было я пресечь эту словесную муть.
— Да что тебе понятно? — подбоченилась Ямпольская, окатив меня презрительным взглядом. — Ты моей жизни не нюхала. Я, брат, знаешь сколько повидала! Да ты не смотри, что я такая некрасивая стала, — развязно засмеялась Ямпольская, — за мной знаешь какие мужики ухлестывали! Я по машинам не скакала, цену себе знала, — гордо посмотрела на меня мамаша Люси, — а энта…
Она скривилась в презрительной гримасе.
— Значит, Люда не появлялась со вчерашнего дня? Когда она вчера ушла из дома? — Я поняла, что такой гражданке ничего не объяснишь и не докажешь, а я меньше всего сейчас претендовала на роль адвоката ее непутевой дочери.
— После пяти. Эта к ней, как ее… Светка пришла, и пошли шляться. Шалавы, че ж о них скажешь!
— А раньше Люда пропадала?
— Редко, — вздохнула Ямпольская и, сделав страдальческое лицо, покачала головой, — слышь, ты это…
— Что? — снисходительно мотнула я головой.
— Рублей двадцать не найдется?
Теперь на эту пьяницу жалко было смотреть. Куда девалась ее бравада? Лицо сделалось подобострастным до тошноты, черты заострились, глаза лихорадочно посверкивали и бегали. Я прочла в них алчную корысть и полное равнодушие к судьбе дочери. Как же тут при такой мамаше не выйти на панель? Скрывая отвращение, я достала из кармана и сунула ей в руку пятидесятирублевку. Увидев благородную купюру, она растерянно, я бы даже сказала, затравленно посмотрела на меня. Может, остатки элементарной совести проснулись?
— До свидания. Если Люда появится, пусть срочно позвонит по этому телефону.
Я достала блокнот, вырвала лист, написала номер своего сотового и протянула его подавленной мадам Ямпольской.
— Обязательно передам, — залебезила она.
Только вот ее хриплый надтреснутый голос не создан был для подобных пассажей.
Я вернулась в машину. Маринка пристально взглянула в мое лицо. Я чувствовала себя усталой и опустошенной. Наконец, не в силах вынести моей молчаливой меланхолии, она осторожно, словно боясь спугнуть чуткую лесную птицу, спросила:
— Ну что?
— Мамаша — алкоголичка, дочь — проститутка, обычная история. Ушла вчера и не появлялась. Не нравится мне это!
— Что же теперь делать? — простодушно спросила Маринка.
— Давай, Вить, опять к «Театральному». Надо кое-что еще выяснить у Светланы. Они вчера вместе с Люсей бродили. Может, Света что-нибудь знает… — Я закурила.
Маринка с сочувствием воззрилась на меня.
— Ты смотришь на меня, прямо как на боевого товарища, получившего орден героя и контузию в честном бою, — пошутила я.
