Сезон охоты | страница 11
— Ты Егорову звонила? — напомнила мне Маринка.
— Сейчас не до этого, — отмахнулась я.
— Ну, что ты так раскисла, Бойкова? — Маринка тоже взяла чашку с кофе.
— Что же мне теперь, надеть веселую маску? — поддела я ее.
— Ну, зачем маску, — отпарировала она, — займись каким-нибудь делом, отвлекись.
Переливчато запиликал телефон, и Маринка сняла трубку.
— Егоров, — шепнула она мне, зажав микрофон ладонью, — будешь говорить?
— Давай, — я поставила кофе на стол и взяла трубку. — Привет, Павел Анатольевич. Что скажешь?
— Скажу, скажу, — торопливо произнес Егоров, — только не по телефону. Есть чудненькая сенсация.
— Ну так и печатай ее сам, — без энтузиазма произнесла я. — В чем же дело?
— Ну ты за кого меня держишь, Бойкова, — обиделся Егоров, — не помнишь, где я работаю?
— Материал против местных властей? — предположила я.
— Я этого не говорил, Бойкова, но ты не пожалеешь.
— Ты откуда звонишь, Паша?
— Из автомата, — таинственно произнес Егоров.
— Ладно, — согласилась я, — давай твою сенсацию, только ты знаешь, я слухами не занимаюсь.
— Какие слухи, девушка? Есть человек, у которого имеются все необходимые бумаги. Ну, так я подъеду?
— Давай, — согласилась я, — только через часок, не раньше. Я должна немного прийти в себя.
— Что-нибудь случилось?
— Вчера ночью в своей квартире убили Мишу Коромыслова, я сегодня полдня объяснялась с ментами.
— Мишку? — обалдел Егоров. — Я его два дня назад видел. Об этом уже кто-нибудь писал?
— Сомневаюсь, я только что была у него на квартире.
— Тогда вот что, — собранно сказал Павел, — я пообедаю и подтянусь к тебе. Ты никуда не слиняешь?
— Жду!
Я не стану утомлять вас рассказом о моем коллеге Егорове Паше. Скажу лишь, что человек он в принципе неплохой (как принято говорить о людях, способных поддержать общее веселье, кстати улыбнуться или пожать кому-нибудь руку), в своем деле собаку съел, но вот что касается нравственных ориентиров… Жизнь, что ли, так его заела, то есть семейные заботы? Но ведь в конце концов решает-то сам человек, поддаться ему на искушения судьбы и своего профессионального положения, уступить ли воле обстоятельств или следовать своим маршрутом.
Если о том, продался ли Коромыслов, я определенно ничего сказать не могу, то уж о беспринципности и жадности Егорова знаю не понаслышке. В Егорове много фальшивого и показного, тем не менее он умеет ладить с людьми. Но это завидное качество, эта дьявольская коммуникабельность поставлены на службу сугубо прагматическим интересам. А может, именно стремление из всего извлекать выгоду как раз и заставляло Пашу проявлять чудеса сговорчивости и общительности? Что считать причиной, а что следствием? Или, как Ницше, плюнуть на причинно-следственный ряд и увидеть эти два свойства тесно переплетающимися, дополняющими друг друга и дающими друг другу импульс к существованию?